Он схватил меня за волосы и откинул мою голову, чтобы я заглянула ему в глаза, сверкающие неистовством.
– Ай, сассенах, – пробормотал он, отвечая скорее на мои реакции, чем на слова.
Я застонала, он зажал мне рот губами, но это был не поцелуй, а очередная атака. Я выгнулась под ним, принимая удар за ударом и укусила его за губу, ощутив вкус крови.
Потом я ощутила его зубы на своей шее и вцепилась ногтями ему в спину, проведя ими от затылка до ягодиц и заставив его тоже закричать от боли. Мы мучили друг друга отчаянно, кусались и царапались, мы оба хотели вобрать в себя другого целиком, терзали плоть в неистовой жажде соединения. Мой крик слился с его криком, и наконец мы растворились друг в друге.
Я пришла в себя, лежа головой на груди у Джейми; наши потные тела были еще крепко прижаты друг к другу, бедро к бедру. Возле самого моего уха сердце Джейми билось с той противоестественной разреженностью и силой, какие наступают после кульминации. Он понял, что я очнулась, и притянул меня к себе, как если бы хотел продлить то единение, которого мы достигли в последние секунды нашего бурного соития. Я задремала возле него, обхватив его руками.
Он открыл глаза, вздохнул и улыбнулся, когда встретил мой взгляд. Я подняла брови в безмолвном вопросе.
– О да, сассенах, – ответил он немного грустно. – Я твой хозяин… и ты моя. Но кажется, я не могу завладеть твоей душой, не отдав тебе собственную.
Я чувствовала себя разбитой, каждый мускул болел, когда я проснулась следующим утром. Я добрела до клозета, потом до лохани с водой. Внутри все казалось перемешанным, как в маслобойке. Меня словно долго били тупым предметом, что, впрочем, было почти правдой. Этот самый предмет я и увидела, вернувшись к кровати, хотя выглядел он сейчас сравнительно безобидно. Его обладатель пробудился, когда я села рядом, и поглядел на меня с выражением, которое я описала бы, как лик чисто мужского самодовольства.
– Кажется, это был тяжелый забег, сассенах, – сказал он, легонько дотронувшись до синяка на внутренней стороне моего бедра. – От седла, да?
Я прищурилась и показала пальцем на след от укуса у него на плече:
– Ты и сам выглядишь немного потрепанным, парень.
– Ясное дело, – заговорил он с нарочитым шотландским акцентом, – ежели спишь с мегерой, чего еще ждать.
Он протянул руки, обхватил меня за шею и притянул к себе.
– Иди ко мне, моя мегерочка. Укуси меня еще раз.
– Нет-нет, не надо, – испугалась я. – Ничего не могу, все болит.
Но Джеймс Фрэзер был не из тех мужчин, которому можно просто сказать «нет».