Погода конечно ужасная, но нет гарантии, что дальше не станет еще хуже. Я подбросил веток в костер и устроился поудобнее. Нужно связать два бревна и поплыть на ту сторону. Свались мы в воду по такой погоде — нам кранты. Санчо утонет, а умру от переохлаждения. Но в проливе волн нет, вода очень спокойная, должно же повезти нам, наконец. С этой мыслью я и заснул.
Но нам не повезло. Я проснулся от тупого удара в бок. Надо мной склонилась косматая голова из фильма ужасов, и еще несколько обладателей таких голов прочно держали Санчо, который отчаянно пытался вырваться.
Лишь несколько секунд мне понадобилось, чтобы понять: вернулись хозяева пещеры и вряд ли обрадовались непрошеным гостям. Но то что нас не убили спящими, а просто связали, используя длинные сыромятные полоски, давало определенную надежду. Пока нас, спеленатых как куколок бабочек, оставили у стены, а сами дикари торопливо уничтожали остатки теленка, которого принес Санчо.
Мужчин было семеро, в глубине пещеры заметил четырех женщин и двоих детей-подростков, ждущих своей очереди. Мужчины были крупные и заросшие. Даже более крупные, чем людоеды, с которыми я прожил больше двух месяцев. Может такое впечатление создавалось из-за шкур, которыми дикари были накрыты на манер мексиканских индейцев. В центре шкуры была дыра, через которую на плечи накидывалась шкура, которая свисала спереди и сзади.
Дикари пришли не с пустыми руками: на полу лежала туша оленя, у которой не хватало двух передних ног и головы. К ней мужчины перешли, закончив с теленком. Потом они дали отмашку своим женщинам и детям, которые сразу же набросились на оленя. Вождь, я подумал, что это именно он, подсел к нам и стал с любопытством разглядывать. Потом он рыгнул, обдав запахом, от которого к горлу подступила тошнота.
— Ха? (кто вы такие).
— Ха (свои), — в унисон ответили мы с Санчо.
На подростке взгляд дикаря не задержался, а вот меня он осмотрел с ног до головы, щупая мышцы рук и ног.
— За, — этого слова не было в прежнем словаре дикарей-людоедов, я его слышал впервые.
Но по взгляду и легкому презрению вождя я предположил, что он отзывается о моих физических способностях.
—За, — повторил я за ним, наблюдая как морщины на его лице разглаживаются, и лицо приобретает заинтересованный вид.
Не знаю, что значило это слово, но человек являющийся «За», явно не представлял угрозы. Вождь развязал мне руки, с интересом наблюдая, как я пытаюсь распутать узел на ногах, затянутый нечеловеческой силой. Он отбросил мои руки в сторону и сам развязал узел. На минуту я забыл о нем, радуясь облегчению, так как туго затянутый узел практически нарушил циркуляцию крови.