Селима, вероятно, переживавшая за меня и метнувшаяся к своему столу при нашем появлении, взглядом спросила, и я также ободряюще ей улыбнулся: «все в порядке, детка». Саид молчал, пока мы не дошли до больницы, потом не удержался и начал хохотать, хлопая себя по бедрам:
— Тебе надо попробовать себя в кино, Саша, это было брависсимо! — он пытался сказать все, что думает об этом, но смех брал верх, и он, все также смеясь, покинул меня, качая головой. Так смеясь, он дошел до двери госпиталя и исчез за дверь, махнув мне рукой. Я пошел к себе, радостный, что со стороны директора Труассо легко отделался: выгнал он меня из лагеря, куда даваться? Обратно в Амман, на шею к Марии? Знал бы ты Саид в каком кино и в какой роли я сейчас снимаюсь, тебя бы Кондратий хватил прямо на пороге рабочего места.
Зазвонил телефон, на экране высветился незнакомый номер, я отклонил вызов. Через минуту телефон зазвонил вновь, в этот раз была Мария. Мы поговорили всего минут пять и попрощались, заверяя друг друга в непереносимой скуке без своих визави.
Несколько встретившихся по дороге женщин тепло приветствовали меня, обозначая поклон и прижимая правую руку к груди. Даже в нашей палатке ко мне сегодня стали относиться иначе, на меня смотрели с восхищением и с долей боязни. Мои вчерашние приключения обрастали подробностями, как снежный ком: я не просто оторвала араба от девушки, но еще влепила ему пощечину, ударила по яйцам, потом несколько минут на равных дралась с могучим охранником и, если бы не помощь других стражей, непременно его бы одолела. С такими темпами, мои приключения через год грозили затмить любой героический эпос средневековья. Ну прямо Жанна дАрк сирийского разлива. Мне бы еще Идлиб захватить для полного соответствия образу. Мои сожительницы стали подозревать во мне глубоко законспирированного агента разведки, а в глазах сирийцев я стала их Зенобией, древней царицей Пальмиры, восставшей против владычества Рима.
Если первые два дня такие знаки внимания мне льстили и нравились, то уже на третий день это стало напрягать: нельзя было пойти спокойно в туалет, за мной группой следовали сирийские дети, которые увидев меня, часто начинали кричать «Зеноби, Зеноби». Так за мной укрепилась эта кличка. Уже спустя неделю никто из сирийцев не обращался ко мне по имени, только «Зенобия». Погуглив, я узнала, что Зенобия была пленена римлянами, а ее войска разбиты, что, конечно, не добавило мне оптимизма. После этого имя Зеноби мне уже не казалось таким красивым и греющим душу.
Кстати, Труассо сдержал свое слово и через пару дней большое количество сирийцев получили удобные сандалии на мягкой подошве, получили сандалии и мы. Все-таки при здешнем климате все время ходить в кроссовках было проблематично.