– Или прекрасные рисунки, которые мы рисовали в детстве, – говорит Миррен, опускаясь на колени у корзинки. – Сентиментальную чепуху. – Она берет рисунок бабушки с ретриверами. – Смотри, это Фатима, а это Принц Филипп!
– Ты можешь их различить?
– Конечно. У Фатимы был пухлый нос и широкая мордочка.
– Господи, Миррен. Ты такая неженка, – говорит Джонни.
Гат зовет меня, когда я иду по дорожке в Новый Клермонт. Я поворачиваюсь, он подбегает ко мне в голубых штанах от пижамы и без футболки.
Гат. Мой Гат.
Станет ли он снова моим?
Он останавливается, тяжело дыша. Его волосы торчат во все стороны после сна. Мышцы на его животе сжимаются и разжимаются, и он кажется каким-то неприлично голым.
– Джонни сказал, что ты была на малом пляже, – говорит он и пытается отдышаться. – Я искал тебя там.
– Ты только что проснулся?
Он почесывает затылок. Видит, как он одет.
– Типа того. Хотел застать тебя там.
– Зачем?
– Давай-ка прогуляемся.
Мы направляемся к деревянной дорожке, идущей вдоль Периметра, как делали в детстве, – Гат впереди, я позади. Переходим через низкий холм, затем заворачиваем за дом для прислуги, где рядом с лодочным сараем открывается вид на винъярдскую пристань.
Гат разворачивается так внезапно, что я чуть не врезаюсь в него, и прежде чем я успеваю сделать шаг назад, его руки обхватывают меня. Он прижимает меня к груди и зарывается лицом мне в шею. Я обнимаю его за торс, мои запястья прижаты к его позвоночнику. Он теплый.
– Мне не представилось случая обнять тебя вчера, – шепчет он. – Все обнимали тебя, кроме меня.
Касаться его одновременно привычно и непривычно.
Мы бывали здесь раньше.
Вот только мы никогда не бывали здесь раньше.
На мгновение, или на минуту, или, возможно, на час я просто чувствую себя счастливой, касаясь руками теплого тела Гата. Шум волн и его дыхание у моего уха. Радуюсь, что он хочет быть со мной.
– Помнишь, как мы приходили сюда вместе? – спрашивает он, уткнувшись мне в шею. – Когда мы пошли на тот низкий холм?
Я делаю шаг назад. Потому что не помню этого.
Черт, как я ненавижу свою предательскую память, ненавижу, что мне постоянно плохо, что я такая неуравновешенная. Какая я дура, что перекрасилась, завалила школу, бросила спорт и стала по-свински вести себя с матерью. Дура, что хочу его, даже спустя два года.
Может, Гат хочет быть со мной. Может быть. Но, скорее всего, ему просто нужно, чтобы я убедила его, что он не сделал ничего плохого, бросив меня тогда. Хочет, чтобы я сказала, что не злюсь. Что он отличный парень.
Но как я могу простить его, когда даже точно не знаю, что он со мной сделал?