Вскоре Эдди также заметил, что кое в чем дядя прав, — ему и впрямь стало холодно. Куртка, в которую он был одет, грела плохо, но, что еще хуже, была настолько яркой, что, облученная здешним ультрафиолетом, переливалась и блестела, превращая Малютку в ходячую приманку. Стуча зубами, он снял ее, вывернул наизнанку и снова надел. Темно-серая подкладка как нельзя лучше соответствовала его желанию сделаться незаметным. Натянув на голову вывернутый капюшон, он решил, что слился с землей, тенями, потемневшим камнем и представляет для аборигенов не больший интерес, чем насекомое.
Он ошибался.
* * *
Малютка пересекал улицу и находился прямо посередине, когда Эдгар внезапно скомандовал: «Стой! Снимай штаны! Садись, будто тебе позарез надо прогадиться. А лучше сделай это по-настоящему. И поторопись, придурок!»
Эдди это очень не понравилось, вся его стыдливость восстала против такого (неприличного?) позорного деяния, но он помнил уговор. Вдобавок — и это подстегнуло его лучше любых слов — он спиной почувствовал приближение чего-то неописуемого, гнавшего перед собой волну жути. В такой ситуации присаживаться посреди улицы со спущенными штанами и превращаться в неподвижную жертву казалось Малютке верхом идиотизма, однако разве дядя уже не доказал ему, что спорить с ним — себе дороже?
Эдди удалось расстегнуть «молнию» на джинсах, спустить их до колен и присесть почти мгновенно. Какая-то тень нависла над ним, окутав облаком смрада, по сравнению с которым полуразложившийся труп собаки был благоухающей клумбой. От этой вони у него затрепыхался желудок, помутилось в голове и вылезли из орбит глаза. Малютка боялся не то что обернуться, но даже шевельнуться. Он сжался в крохотный комок, пропитанный отвращением и страхом. Для стыда уже не осталось ни места, ни времени. «Лучше сделай это по-настоящему»? Что ж, у него получилось. Без малейших усилий. Само собой. Он выдал почти жидкую струю, которая ничего не могла добавить к умопомрачительному смраду.
Следующая мысль, пробившаяся на поверхность, — о том, чем бы подтереться, — несмотря на свою смехотворность, возможно, спасла Малютку от обморока. Дядя напомнил: «В правом кармане». Эдди сунул туда руку. Вытащил купюру, довольно крупную. Деньги на что-нибудь «вкусненькое». После шоппинга родители обещали ему кафе. Сдачу он собирался припрятать — собирал на «Хеклер унд Кох» для своей коллекции. Теперь деньгам нашлось другое применение. Вот тебе и «вкусненькое»! А некупленной копии «Хеклера» было ни капли не жаль. Все равно это барахло не стреляло, и значит, было абсолютно бесполезным…