Но она лишь сухо поздоровалась и стыдливо призналась:
– Ты был прав. Я никуда не уезжала.
Удрученно опустилась на лавку. Начала теребить волосы, заплетать их в косу. Он тоже сел. Все шло совсем не так, как представлял. Их встреча не напоминала тайное свидание двух любящих людей. Неужели Роман не солгал, сказав, что она сделала свой выбор? Но как такое может быть? Ведь он – ее брат, пусть и двоюродный! Разве может она любить своего брата? И так спокойно говорит – «никуда не уезжала»! Словно затворничество в доме Романа было добровольным. Эта мысль ударила хлыстом.
– Тебе просто нужна была причина, чтобы расстаться, – отрезал он.
Маргарита молчала, было заметно, что она напряжена. Похоже, не ждала этой встречи. Не хотела видеть его, даже не вспоминала! Нестор держался из последних сил, чтобы не вспылить. Она нервно отбросила куртку и тотчас схватилась за плечо, но он успел увидеть на ее руке глубокий шрам в форме буквы «В».
Вершинский.
Метка. Его метка. Его собственность. Его вещь! Ненависть к Роману усилилась. Изоляция, рана на руке, страх смотреть ему в глаза – все говорило о том, что Марго запугана, терпит издевательства; терпит, потому что не может никому об этом рассказать. И ему не доверяет, раз молчала так долго.
– Это сделал он?
Кивнула головой, окончательно развеяв все сомнения. Ярость заполнила его душу:
– Значит, ты врала мне все это время? Врала, когда говорила, что Роман хорошо к тебе относится? Что он не жалеет денег, помогая твоей больной матери?
– Он действительно помогал…
– Только за это ты терпишь его издевательства! – взревел Нестор, чувствуя, как от гнева сводит скулы, и изо всей силы ударил кулаком в стену. Большая икона, висевшая неподалеку, угрожающе качнулась. – Почему не сказала правду?
– Послушай, все совсем не так… – пролепетала Маргарита, но он не дал ей договорить:
– Он пометил тебя, как свою собственность, да? Ты понимаешь, что это значит? Я убью его – вот этими руками! Вцеплюсь прямо в глотку! Выдавлю лживые глаза!
– Пожалуйста, не надо! – взмолилась она. Задрожала всем телом, а глаза расширились в испуге. Этот взгляд, сотканный из густой синевы, навеки врезался в память. Он вдруг подумал, какой сильный дух скрывается за хрупкой наружностью. Маргарита сильно похудела, стала тоненькой, как тростинка. Шея кажется слишком слабой для такой косы.
– Он запугал тебя, заставил написать ту записку, чтобы от меня избавиться…
– Нет, ты ошибаешься!
– Этот шрам только подтверждает мои мысли!
– Пожалуйста, послушай! – она мягко дотронулась до его руки. – Послушай… Мне трудно в этом признаться, но…