— Сис… Мне надо было тебя увидеть…
При звуках его голоса она сжала руку в кулак. Сережка впилась ей в ладонь. Ее «вот как?» прозвучало, как испуганный вздох.
— Весь промок, пойду плащ сниму, — сказал Марк и шагнул к двери.
Неожиданно Сисели заметила у него на плаще свежую темную заплату. Увидела, когда он повернулся: плечо и рукав плаща со свежей темной заплатой. Все тотчас стало ей ясно и понятно. Она будто шарила в темноте, а теперь все сверкнуло в луче холодного и яркого света. Сисели вскрикнула:
— Нет, Марк, подожди! Промок, плащ — неважно. Я хочу с тобой поговорить.
Он обернулся. Ей показалось, будто Марк удивлен. Сисели взглянула на него и вспомнила, что они были друзьями и что он признавался ей в любви. Слова, которые она собиралась произнести, застряли в горле и не выговаривались, как бы она ни старалась.
— Ты ведь мог войти через другую дверь — у тебя же мой ключ, да? Вернешь его мне?
В лице Марка ничего не изменилось. Как можно совершить такое и оставаться прежним? Он молча смотрел на Сисели, а потом спросил:
— Твой ключ?
— Ты взял его из моей сумочки. Хочу получить его обратно.
— Я?
— Да, Марк. Прошлым вечером ты проник в дом, не так ли? Понимаешь, я вернулась, когда ты находился здесь, и видела тебя.
— Сис!
— Я собиралась войти, но ключ исчез, поэтому я проделала то же, что и ты сейчас, — обошла дом с другой стороны. Внутри горел свет. У той створки штора всегда оставляет просвет, и я заглянула в комнату. Увидела там тебя и то, что ты делал.
Марк мгновенно изменился в лице. Исчез румянец, и вместе с ним пропало беспечное и самоуверенное выражение.
— Ты ничего бы не увидела.
— А по-моему, увидела. Тебя. Ты стоял вот тут, у камина, и что-то клал в вазу на полке. Вон в ту, что слева. Я только что обнаружила, что́ именно ты туда положил.
— Не понимаю, о чем ты.
Сисели вдруг почувствовала тошноту, не страх, ее просто затошнило. Когда-то они были друзьями…
— Полиция должна знать об этом. Мне придется все ей сообщить, но тебе я скажу первому. Я думала, мы друзья, потому и говорю. — Она разжала кулак и протянула к нему ладонь с лежавшей на ней сережкой.
Марк посмотрел на серьгу, перевел взгляд на Сисели и наконец произнес:
— Вот, значит, как? И ты собираешься сообщить в полицию?
— Должна.
Он кивнул:
— Конечно. И Гранту… Гранту тоже придется сказать. Ох, Сис, какая же ты глупая!
— Я должна…
Марк нетерпеливо взмахнул рукой:
— Разве я не сказал «конечно»? Знаешь, вот так все и бывает: ты не начинаешь что-то делать, а все происходит само собой. Что-то тебя толкает, ты делаешь шаг, а потом не можешь остановиться. И никто никому не желал зла. Просто сплошное невезение. Женщина с полным драгоценностей саквояжем на дороге, которую утюжили бомбардировщики. Ей все равно было не спастись, и ее шансы остаться в живых почти равнялись нулю. Ты бы видела заполненное беженцами шоссе и сыпавшиеся градом бомбы! Ее могли спасти только ноги. А у меня был мотоцикл. Так какой же смысл оставлять драгоценности бошам?