Боярыне тотчас подали шкатулку, из которой на свет появилась пара широких браслетов. Анна Иогановна ловко перехватила ими рукава рубахи.
— Великоваты будут, — Анна Иогановная поморщилась, а Стася вздохнула. Что поделаешь, если руки у нее куда тоньше боярских. — Но ничего, пока сойдет, а после уж свои справите… летник пущай этот останется…
Она отошла, кивнув то ли Стасе, то ли девицам.
— Оно, конечно, надо бы и узорочье подобрать…
— Не надо, — Стася хотела было сойти с лавки, но боярыня замахала руками.
— Погоди… Горынька, тащи пояс! Тот, который наборный, с кольцами. А вот с волосами что делать-то? Срам-то какой… простите, госпожа ведьма, это я так… в ваших-то обычаях, оно, может, и не срам вовсе, а у нас, когда у бабы… женщины волос короткий, так оно только после болезни. Или какого… дела нехорошего.
Покосившись на служанок, что застыли, рты приоткрыв, боярыня доверительно произнесла:
— Разлучницам, случалось, косы стригли.
— И в перьях валяли, — пискнул кто-то, но смолк под строгим взглядом Анны Иогановны.
— А если… да, пожалуй… Глашка, тащи венчик, тот, который малый с жемчужной поднизью[2], покрывало кисейное и ожерелье[3] не забудь.
Стася закрыла глаза.
…интересно, если она попросит что-нибудь попроще, к примеру, вроде того платья, которое местные девицы носят? Это обидит хозяйку? Или, может, будет вновь же неприлично? Или…
Ее крутили.
Обертывали. Что-то поправляли в волосах, засовывая жесткие шпильки. Ругались. Советовались шепотом, а когда все ж таки оставили в покое, то Анна Иогановна произнесла с плохо скрытым раздражением:
— До чего ладно вышло-то!
И Стасе поднесли зеркало. Против ожиданий, зеркало было вполне обыкновенным, разве что утопленным в тяжелую раму, и сенные девки — Стася решила называть их именно так — держали это самое зеркало с немалым трудом.
— Ладно ведь? — поинтересовалась боярыня. — Конечно, лицо бы выбелить…
— Не надо! — Стася коснулась ладонями щек. Во-первых, она никогда-то краситься не любила, во-вторых, что-то там крутилось в памяти о сомнительном составе древней косметики.
— Не надо, — Анна Иогановна согласилась охотно. — И без того… вышло.
Вышло.
Вот что-то да вышло… странное донельзя. Как-то Стасе довелось видеть куколку в древнерусском наряде, то ли на выставке, то ли в сети попала, главное, что она распрекрасно запомнила, как та куколка выглядела.
Аккурат как Стася.
Платье из темно-зеленого бархата переливается, блестят крохотные пуговички, ряд которых начинается от самого горла и к подолу идет. Правда, начала не видать, потому как шею сковает жесткий золотой воротник, что продолжается этаким кругом на плечах. Свисают от локтя длинные рукава, из которых выглядывают другие — рубахи. А те уж золотыми браслетами прихвачены.