Она ничуть не удивилась, когда из пышных складочек на платье Лилечки высунулась знакомая морда. Ну как морда, мордочка, треугольная, лопоухая и большеглазая.
— Почему?
— Нельзя. Молока точно нельзя. Потом живот болеть будет.
Лилечка серьезно кивнула. А вот Фиалка обиделась. Она раскрыла пасть и издала тонкий мяв.
— Точно говорю, что будет, — Стася налила молока и себе. Подумала и наполнила еще одну кружку. Молодец, может, и сказочный, но что-то подсказывало, что аппетит у него вполне реальным окажется.
Мужики, они вообще прожорливые.
Даже в сказках.
…накорми, напои, спать уложи.
— И хлеба тоже нельзя.
— А что можно? — Лилечка позволила котенку выбраться из складок, только придержала осторожно, чтобы с колен не слетел. Это, конечно, зря. Фиалка цепкая, что тут же доказала, выпустив острые коготочки. По платью она вскарабкалась легко, чтобы устроиться на худенькином Лилечкином плечике.
— Корм можно. Специальный. Творог можно. И мясо, если немного. Яйца можно… — Стася подавила зевок, мысленно прикинув, что спать ей осталось недолго.
Скоро и вправду надо будет что мясо резать, что мешать с яйцами, что творог раскладывать.
— А…
Она молча достала из шкафа плошку с творогом.
— Кстати, свежий, если сама хочешь, тоже бери.
Наверное, конечно, детям нужно накладывать отдельно, и уж точно детям не стоит есть творог руками, щедро делясь с одной кошачьею наглою мордой, но… Стася устала. Она вдруг поняла, что совершеннейшим образом вымоталась, что сил у нее не хватит не то что отдельную миску достать, но и просто до кровати добраться.
А ведь еще гостей устраивать.
Бес потерся о ноги, то ли утешая, то ли намекая, что гости и сами неплохо разберутся. Лилечка вот нисколько не чувствовала себя обделенной вниманием. Напротив, сидела, мотала ногами, ела творог, при этом умудряясь подкармливать и Фиалку, запивала молоком, облизывала пальцы…
И снова накатило. Вспомнилось, как было тогда.
…темнота.
Густая, мягкая, какая-то успокаивающая, окутала Стасю. Она уняла боль. Она вдруг уверила, что пожар остался где-то там, далеко позади, а здесь и сейчас огня нет.
Здесь и сейчас безопасно.
И она, Стася, еще не понимая, что именно произошло, сползла по стене. А когда Бес запрыгнул на руки, просто обняла его, прижала к себе и так сидела, казалось, целую вечность. Темнота же полнилась звуками, большею частью вполне знакомыми.
Урчание.
Мяв.
Писк, потому что кто-то на кого-то наступил. Что-то мягкое касается ноги, кто-то лезет на руки и даже выше. И эти прикосновения разбивают то полусонное состояние, в котором Стася пребывала. Они заставляют встряхнуться.