– Вот именно, – подтвердил король, – положение Центральных держав с началом войны становится безнадежным, а в такие игры Уильям играть не хочет. Поэтому он высказал императрице Ольге пожелание присоединиться к Брестским соглашениям, чтобы сохранить в Европе вечный мир. При этом завоевательные амбиции своего народа кайзер решил удовлетворять подальше от Старого Света, причем так, чтобы не задеть ни наших, ни французских, ни русских интересов. Улавливаете, Джон?
– Пока не очень, Берти, – ответил первый морской лорд. – Ведь только так называемый Новый Свет – единственная часть земного шара, где у европейских держав нет никаких интересов, ибо там все монополизировано Североамериканскими Соединенными Штатами… Неужели ваш племянник Уильям замахнулся на наших заокеанских кузенов?
– Не так брутально, Джон, – засмеялся король, – таранить в лоб кузенов так же бессмысленно, как и русских. Мексика с Бразилией Уильяму тоже не нужны. Ну не желают немцы ехать в страны с жарким климатом, предпочитая уезжать в Россию на сибирские черноземы. Русская императрица при условии полной лояльности предоставляет немцам такие возможности в своей быстро развивающейся державе, каких у них никогда не было бы дома. Если так пойдет и дальше, то лет за двадцать Германия будет опустошена – все деловитые и пробивные уедут осваивать российские просторы, а в Фатерлянде останутся только тупые увальни, с которыми каши не сваришь, или что-то вроде того. Поэтому, чтобы перебить такую неприятную тенденцию, мой племянник решил делать завоевания в той части Южной Америки, где климат максимально похож на европейский. Я имею в виду Аргентину, Парагвай, Уругвай и отчасти Чили. Власть там слаба, армии еще слабее, а народ достаточно цивилизованный, чего не скажешь от других колониальных уголках. Если не считать пути в шесть с половиной тысяч морских миль между Гамбургом и Буэнос-Айресом, можно сказать, что на первый взгляд это почти идеальный объект для завоеваний…
– Вот именно, что на первый взгляд, – хмыкнул адмирал Фишер. – Даже такие никчемные страны, как Аргентина с Уругваем, все равно остаются частью североамериканского заднего двора, и попытка вашего племянника влезть на их территорию чревата в дальнейшем серьезным конфликтом с самой сильной, можно сказать, единственной настоящей державой Нового Света.
– Так и есть, Джон! – воскликнул король. – Конфликт с североамериканскими кузенами у германцев при таком развитии ситуации будет неизбежен, и весь вопрос в том, на чьей стороне в нем будет Великобритания. Учитывая угрозу, которую нам и нашим колониям в будущем несут беспрестанно увеличивающиеся североамериканские амбиции, я думаю, что мы должны одобрительно отнестись к желанию моего племянника присоединиться к Брестским соглашениям, дополнив их пунктом о взаимном обеспечении безопасности колоний. Как пишет моя дочь, русская императрица восприняла эту идею Уильяма положительно, и теперь дело за нами.