И когда все начали расходиться, Михаил подходит ко мне и тихонько говорит:
– Александр Владимирович, мне нужно с тобой посоветоваться…
– Это из-за него? – чуть заметно киваю на Франца Фердинанда.
– Да, из-за него, – отвечает он, – ты даже не поверишь, какая вокруг этого дела закручивается интересная коллизия…
Час спустя, Константинополь, дворец Топкапы, временный КП лейб-гвардейского корпуса морской пехоты.
Присутствуют:
Командир корпуса, князь-консорт Российской империи генерал-лейтенант Александр Владимирович Новиков;
Болгарский царь Михаил Четвертый, он же Великий князь Михаил Александрович Романов;
Наследник Австро-Венгерского престола эрцгерцог Франц Фердинанд Габсбург.
Поездка к новому болгарскому царю премного озадачила эрцгерцога Франца Фердинанда. Сначала он рассчитывал застать брата русской царицы в Софии, руководящим военными действиями из собственного дворца, но с этим вышла незадача. В Софии царь Михаил отсутствовал, находясь на фронтовом командном пункте. Немного помаявшись, эрцгерцог оставил супругу в отеле «Болгария», где ее сразу взяли под незаметную, но плотную опеку агенты СИБ (как бы чего не вышло), а сам начал испрашивать разрешение на поездку в зону боевых действий. Для иностранного принца, да еще представляющего недружественную державу, такая поездка в военное время без дозволения болгарских властей выглядела предельно непозволительно.
В итоге Францу Фердинанду помогло рекомендательное письмо императрицы Ольги: пропуск ему выписали, и с попутным обозом снабжения наследник австро-венгерского престола отправился к воюющей армии. И успел к самому финалу, когда ожесточенные уличные бои шли уже на территории Старого города Стамбула. Невероятная быстрота развития событий поражала Франца Фердинанда и ставила его в тупик. Восьмого августа, когда он еще был в Петербурге, русская и болгарская армии начали активные действия против турок, а через две недели на существовании Османской империи была поставлена жирная точка.
Но зато на руинах поверженной Оттоманской Порты эрцгерцог Франц Фердинанд нашел не только болгарского царя, но и русского князя-консорта – а о такой возможности он даже не мечтал. Если канцлер Одинцов был мозгом русской императрицы, то ее супруг исполнял роль тяжелых кулаков, и при этом был по-своему умен. Наследнику австро-венгерского престола было известно, что популярность господина Новикова среди русского простонародья превышала таковую у канцлера Одинцова и брата царицы, уступая только народной любви к самой Матушке Отечества. Мало продумать умную и сложную политику, ставящую в тупик всех соседних государей – надо иметь кого-то, способного воодушевить народ на сверхусилие, а иначе умная политика может не успеть дать плоды.