– Что же, поживем – увидим, – пожал плечами полковник, потом немного подумал и добавил с улыбкой: – На войне такие люди необходимы, но вот в мирное время…
– Это точно! – согласился с ним командующий.
Дорогу назад моряки проделали, не сказав друг другу и пары слов. Оставшийся без завтрака Будищев размышлял на тему горячего чая с хорошим бутербродом, а Шеман просто молчал, скорбно поджав губы. Вокруг царила суета, бегали то туда, то сюда ординарцы, гарцевали казаки, унтера учили уму-разуму солдат, где-то вдалеке время от времени гремели выстрелы, то есть шла обычная лагерная жизнь.
– А пушки? – внезапно остановился Дмитрий.
– Какие пушки? – не понял вопроса лейтенант.
– Да наши, системы Барановского!
– И что с ними не так?
– Как раз с ними все так, – охотно пояснил прапорщик. – Они гораздо легче медных орудий в подвижных батареях, а стреляют не в пример быстрее. Все-таки унитарное заряжание это вещь!
– И что? – удивился командир морской батареи ходу мыслей своего подчиненного.
– Как что? Их и надо взять на штурм Янги-Калы!
– Но зачем?
– Да затем, что текинцев придется выкуривать из каждого дома, сарая или сада!
– У нас снаряд не слишком мощный, – возразил наконец-то понявший его мысль Шеман.
– Глинобитные халупы разбить хватит, – отмахнулся Будищев, – а не хватит, так можно добавить, скорострельность позволяет. Эх, говорил я Барановскому, что на пушки и пулеметы надо щиты ставить. Тогда вообще можно в упор подкатить и раздолбать начисто!
– Как вы еще со Скобелевым этой идеей не поделились? – не без ехидства в голосе поинтересовался лейтенант.
– А зачем занятого человека такими мелочами отвлекать? – пожал в ответ плечами Дмитрий. – Батареей вы командуете, стало быть, вам и решать.
– Да, но без приказа это… – смешался Шеман.
– Разумная инициатива, – закончил за него прапорщик.
– Все-таки хорошо, что мы с вами будем в разных отрядах. Кстати, раз уж зашла речь о пушках и митральезах. Как давно вы писали отчеты о работе их механизмов?
– Вообще не писал!
– Позвольте полюбопытствовать, почему? – нахмурился командир.
– Почерк у меня некрасивый, – скорбно вздохнул Будищев, вызвав яростный взгляд Шемана.
Дело, скорее всего, закончилось бы выволочкой, или говоря, как это принято у моряков – фитилем, на выдачу которых лейтенант был мастером, но, видимо, судьба хранила Дмитрия, потому что неизбежную расправу прервало появление мадемуазель Штиглиц.
– Дмитрий Николаевич, нам надобно срочно переговорить! – почти взмолилась баронесса.
Выглядела при этом сестра милосердия крайне взволнованно. Лицо горело лихорадочным румянцем, глаза заплаканы, руки то и дело теребили концы платка, да и вообще весь вид ее говорил о крайнем возбуждении. Лейтенант, будучи человеком вежливым и деликатным, не желая еще более смутить барышню, хотел было незаметно ретироваться, но при следующих же ее словах насторожился и счел необходимым остаться.