Он взял выигрыш. И сразу же покинул картежников.
Сыграл на китайском бильярде. Опять по маленькой. И опять первую игру проиграл.
И снова были поставлены все деньги. И снова — выигрыш.
— Не желаете ли на настоящем бильярде? — предложил Лачин. — У меня прекрасный, совершенно новый бильярд. Как раз для такого случая.
«Для какого такого случая?» — подумал Савва и согласился.
Хозяин почтил гостя и сам сыграл с ним.
Подыгрывая Савве, он предложил ставку самую ничтожную и выиграл, но так, что партнеру должно было показаться: виновата судьба.
— Вторую? — Глаза у Лачина выражали подобострастие и готовность.
— Нет, — сказал Савва. — На сегодня хватит. Буфет у вас есть? Чаю хочу.
— Пожалуйте. — Лицо у Лачина стало вежливым и ледяным.
В нем закипела ненависть к сильным мира сего. «Мерзавец! Молокосос! Приехал, сорвал куш в две минуты — и чаю захотел!»
— Господа! — обратился Лачин к игрокам. — Скучно, господа! Не угодно ли со мною, на бильярде? Ставлю десять тысяч.
Это был вызов Савве, но тот словно бы и не слышал. Даже и не обернулся.
— Угодно! — откликнулся вдруг пожилой (ему бы внучат нянчить) полковник.
Все игры тотчас прекратились. Были сделаны ставки: на полковника и на Лачина. Игра пошла.
Видимо, слишком большое возбуждение Лачину вредило, а может, он заманивал, но проигрыш был полный, безнадежный.
— Ставлю еще десять! — сказал он так спокойно, словно уже вернул проигранные деньги.
Но и вторая партия осталась за полковником.
— Сорок тысяч!
Бильярд — не карты, блистательный игрок Лачин нарвался на игрока выдающегося. Он проиграл сорок тысяч, но остановиться уже не мог.
— Мы не эти! — приговаривал он, кивая в сторону буфета. — Мы — истинные игроки. Природные-с.
Следующей ставкой был игорный дом, и через полчаса его новым хозяином стал неизвестный москвич-полковник.
— Кажется, пропал, — слабо улыбался гостям белый как снег Лачин. — В маркеры теперь. Если возьмут.
— Возьму, — серьезно пообещал полковник.
— Ан нет! — вскричал вдруг Лачин. — Нет-с, мы еще продолжим. У меня еще есть шансик.
— Что же вы можете поставить? — спросил полковник.
— Жену, сударь! Собственную! Красавицу!
Творилось совершенно неподобающее и немыслимое, но никто не захотел вмешиваться.
Полковник пожал плечами:
— Приведите вашу жену сюда. Пусть она знает.
Лачин метнулся было, но госпожа Лачина вышла из буфетной. Очень красивая, в черном бархатном платье. Ей, видно, сообщили о проигрыше мужа. Вышла, села у окна, спиной к залу.
— Вот-с… — прошептал Лачин и мелко засмеялся. — Так что извольте!
Игра была самая ничтожная. Кий у Лачина срывался. Дважды подряд промазал. Наконец все было кончено.