— Господин Лачин, — сказал Тимофей Саввич, — я доволен вами… Деньги за труды получите у Михаила Ивановича Дианова. И впредь у него будете получать. На дому.
— Премного благодарен.
— А мне-то будут платить? — вдруг спросила провидица.
— Подойди, матушка, к столу и напиши желаемую тобой сумму.
Матушка начертала что-то на бумажке.
— Ну что ж, матушка, сойдемся. Старайся, и мы тебя не забудем. — Старшой Морозов тоже что-то быстро начертил на листе бумаги.
— Знаешь, что это?
— Нет, батюшка!
— А это, матушка, знак Астарота — владыки Востока, сообщающего посвященным прошедшее и будущее. Пантакли, защитительные заклинания от злых духов, тебе, матушка, ведомы? «Я есмь Альфа и Омега, первый и новейший, живущий и умерший и вновь живущий из века в век, имея ключи смерти и ада».
— Нет, батюшка, — попятилась пророчица.
— Тебе в Никольском наговорят, что Морозов колдун. Так ты не верь. Врут… Ну, с богом!
Тимофей Саввич кивнул Лачину. Тот откланялся, взял под руку ошеломленную чародейством фабриканта провидицу, и они пошли из кабинета.
В дверях баба, однако, замешкалась, глянула через плечо на Савву и сказала ему загадочку:
— А ты, петушок, сердце рисуй. Научись сердечко рисовать. Пригодится.
Дверь за Лачиным и бабой затворилась, и Тимофей Саввич захохотал.
— «Я есмь Альфа и Омега»! — смеялся и длинными пальцами трогал глаза, словно промокал выступившие слезы. — Теперь о моем колдовстве будут знать в Никольском и мал и стар…
Савва поднялся:
— Отец, где мои документы? У меня ведь мало времени!
— Подожди, Савва, одну минуту. Последний вопрос, господа. Что вы думаете о Лачине?
Назаров передернул плечами.
— Человек ничтожный… с очень широкими связями в преступном мире.
— Стало быть, Чуркины нам уже не страшны? Господа, я прошу цас присматривать за бывшим поручиком. Его поручиком выгнали из полка?
— Поручиком, — сказал Дианов. — Но боюсь, как бы эта провидица…
— Михаил Иванович, — старшой Морозов стал серьезен, — вы же сами докладывали: недовольство среди рабочих, хотя и разрозненное, неопределенное, но сильное. А ведь кризис не убывает! Нам, боюсь, придется урезать заработную плату.
Если не прямо урезать, то с помощью штрафов… Нет, господа, в такое время и пророчицы хороши, и Лачиным платить будет за что. Я приглашаю на обед.
Все поднялись, пошли к дверям.
— Савва, а мы задержимся.
Тимофей Саввич снова опустился в кресло, а Савва стоял вполоборота, у двери.
— Как прошла инспекция?
— У тебя были Дианов и Назаров..
— А я твое мнение спрашиваю.
— Государственная инспекция в лице инспектора Пескова высоко оценила бытовые услуги, имеющиеся в распоряжении рабочих мануфактуры. Похвалы заслужила школа, где готовят рабочих для фабрики… Если хочешь знать мое мнение, то школа — это единственно приемлемое учреждение на мануфактуре «Товарищества».