— Не тронь!
— Чего орешь? — негромко, сердито спросил Моисеенко. — Дома директор?
— Нету! С утра к хозяину уехал.
— Ну, нет, и дела нет! Черт с ним! Если ему на хозяйское добро начхать, а нам и подавно!
Спрыгнул с забора, пошел с народом по Английской улице.
На Английской улице, в высоких двухэтажных домах, в огромных квартирах проживали инженеры и начальство. Заведующий ткацкой фабрикой мастер Шорин занимал целый дом, и дом этот был похож теперь на руину. В верхнем этаже все стекла навылет. В нижнем не только стекла, но и рамы были разворочены.
Мальчишки, стоящие перед домом, кусками торфа кидались в форточку верхнего этажа, только в этой форточке и уцелело еще стекло.
Моисеенко забежал в дом. Ни одной вещи здесь не было неразбитой или непомятой. Вся мебель вдребезги, картины все разорваны, пол засыпан пухом из растерзанных подушек и пуховиков, сундуки нараспашку, крышки содраны с петель.
«Сильна же ты, ненависть! — Моисеенко глядел завороженно на этот истерический разгром. — Ведь и не взяли ничего, но ничего и не оставили хозяину. Попадись сам Шорин, разорвали бы».
У дома Лотарева, директора прядильной, встретил Волкова. Волков с рабочими отгонял погромщиков.
— Ты унимай, — сказал Моисеенко, — а я пойду телеграмму губернатору пошлю. Надо, чтоб от нас, от рабочих, просьба о помощи пришла. Морозова надо опередить.
Прибежал на вокзал, а в телеграфной урядник. Подошел к служащему:
— Узнайте, пожалуйста, нельзя ли губернатору телеграмму дать от рабочих?
Служащий пошел спросить. Скоро вернулся.
— Нельзя! Попробуйте дать телеграмму в Дрезне или в Покрове.
Шли по Никольской улице. Навстречу бежал Ваня-приютский с чернявеньким и с третьим своим товарищем. Ребята где-то раздобыли ухват, на ухвате, как знамя, бордовая, плотного материала штора. Увидали Петра Анисимыча, крикнули «Ура!».
— Откуда у вас? — показал на штору.
— Из дома Шорина. В его доме все как есть разбили и разорвали. А мы штору вот схватили. Наш флаг. Красный, рабочий. Правильно?
— Рабочие чужого не берут.
— Так все равно бы разорвали, — сказал чернявенький.
— Мы же не себе! — возмутился Ваня. — Мы для всех.
— Вы скажите лучше, Волкова не видели?
— Видели. Когда общественную лавку грабили, он там был, воров отгонял.
— Час от часу не легче!
Моисеенко побежал к магазину общества потребителей. Окна высажены, толпа народа стоит.
— Что тут?
— Человека убили.
— Как так убили?
— Да не совсем… Они начали ставни ломать, окна. Этот полез — ему оттуда дали по башке и здесь еще добавили. Большая драка была.
— Неужто наши грабили?
— Упаси бог! Ты уж, Анисимыч, не греши! — зашумели в толпе. — Это не рабочие — босяки ореховские да из соседней деревни Войнова прискакали. Аж на подводах. Поживиться хотели. Спасибо Волкову, собрал народ. Отбил лавку.