— Рабочие фабрик Викулы Морозова и Зимина сегодня все вышли на работу, — ответил Фоминцын. — Правления этих фабрик с утра объявили о повышении заработной платы на десять процентов. Штрафы, взимавшиеся с первого октября, рабочим возвращены.
— Испугались!
— Тимофей Саввич, — вновь заговорил губернатор, — ваши соседи поступили благоразумно. Если бы не эти уступки, сего дня все Орехово и все Зуево были бы охвачены безумством бунта. Пришлось бы дивизию сюда перебрасывать.
— Ваших двух батальонов мало! — быстро сказал Морозов. — Я телеграфировал в Петербург и просил подкреплений.
— Когда подкрепления понадобятся, я попрошу их сам, господин Морозов.
Наступила тягостная пауза. Все смотрели на Морозова, а он как-то очень странно улыбался, скорее даже скалил зубы.
— Господа! У меня лучшие по всей империи казармы, у меня больница, школа, баня, библиотека. Все лучшее! Господа, их же надо кнутом! Михаил Иванович, — обратился к Дианову, — каковы наши убытки?
— Одних стекол набили тысячи на три. Испорчены многие машины и станки, порваны и порезаны ремни-проводники, разбиты квартиры, лавки. Боюсь, что убытков будет не менее чем тысяч на триста — триста пятьдесят.
— Кнута им! Почему не арестованы зачинщики? Они набрались наглости явиться сюда, и эта наглость осталась безнаказанной!
Жандармский полковник Фоминцын, слишком явно беря сторону губернатора, вспылил:
— Если бы не эти зачинщики, как вы изволили выразиться, все лавки были бы разграблены и поломано было бы не десяток машин, а все машины.
— Как вас понимать, полковник?
— Мои люди уже вчера сообщили, что руководители стачки, а таковые действительно имеются, всячески удерживали рабочих от грабежей и бесчинств. Кнутом дела поправить невозможно, господин Морозов. «Товарищество» мануфактуры должно пойти на уступки…
— Никогда!
— …И тем успокоить народ.
— Никаких уступок не будет. Я для них — кормилец. Что они без меня? Куда они теперь подадутся, когда повсюду рабочую неделю сокращают до четырех дней.
— Тимофей Саввич, — мягко улыбнулся губернатор, — я понимаю вашу обиду, но судебная машина уже пущена в ход, о стачке сообщено министру внутренних дел.
— Я сам обращался к министру. Я сам! Я просил войск, казаков. Я послал дюжину телеграмм.
— С двумя батальонами и двумя сотнями казаков я вчера был на месте, — нахмурился губернатор, — и уже вчера было установлено: штрафы на ваших фабриках непомерно высоки.
— «Штрафы»! Да, штрафы! Мне нужен товар. Марка!
— Тимофей Саввич, мы доподлинно знаем: штрафы на ваших фабриках достигали иногда половины заработной платы… А это, как вы сами понимаете…