* * *
В Петербург одна за другой летели шифрованные телеграммы. «Издавна правлением «Товарищества» практикуются крайне высокие взыски и штрафы с рабочих. С целью этим способом понизить задельную плату. Вычеты эти составляют в среднем до 30 % с заработанного рубля».
Так докладывали жандармы.
«Озлобление рабочих отчасти справедливо. Поводом к прискорбным событиям, начавшимся 7 января, послужило то крайнее угнетение, которому подвергаются рабочие, поступающие на эту фабрику… Правление на уступки не идет и облегчения рабочим делать не желает…»
Так докладывал о стачке губернатор.
К государю на доклад в одно время прибыли сразу два министра: министр внутренних дел граф Толстой и министр иностранных дел Гире.
— У меня дело, не терпящее отлагательств, — бунт рабочих. — Толстой шагнул к двери, ведущей в кабинет государя.
Но мягкий Гире не уступил:
— У меня, граф, тем более. У меня — война.
Английский генерал Лэмсден в Пенджабе спровоцировал афганцев начать военные действия против русского отряда генерала Комарова. Отряд далеко оторвался от своих тылов и в военном отношении был слаб.
Премьер-министр Англии Гладстон настоятельно требовал от русского правительства, чтобы оно отозвало Комарова. Словеса на русских не подействовали, и премьер-министр, убедив парламент, получил на ведение будущей войны с Россией НО миллионов фунтов стерлингов, мобилизовал флот и двинул войска в Кепти.
Посол Великобритании в России вручил Гирсу ультиматум: «Удаление Комарова и возврат Пенджаба или война с Англией».
Государь слушал взволнованного Гирса, заглядывая в письмо, которое ему пришлось отложить ради доклада министра.
— Что вы мне советуете? — спросил государь, упираясь глазами Гирсу в переносицу.
— Нужно немедленно начать переговоры.
Государь потянулся рукой к какой-то коробочке, достал из нее, к изумлению министра, пятачок и медленно, как бы задумавшись, стал сжимать его в руках, пока не согнул.
Протянул монету Гирсу.
— Вам на память… Что же касается Гладстона, то, я думаю, переговоры бесполезны. Займем то, что принадлежит нам по праву, и оставим их кричать. Из этого крика ровно ничего не выйдет. Вы пригласите посла и скажите ему, что не посмели доложить своему государю столь грубого послания.
— Но ведь необходимо принять какие-то меры предосторожности!
— Мы поставим под ружье запас первой очереди, а Комарова, в знак одобрения его действий, наградим золотым оружием и орденом «Святого Владимира» третьей степени с мечами.
Гире, покручивая в пальцах согнутую монету, удалился.
— Так быстро? — удивился граф Толстой, ожидавший очереди в приемной. — Война откладывается?