И мне и Насыбулину план понравился. Но тут Самагуль подкинул еще одну проблему:
— Лейтенант, на передние колеса ямка нужна.
— Что еще за ямка? — удивился танкист.
— Успокойся, — сказал я, — это наше дело. Лопата у тебя найдется?
— У хозяев, наверное, есть…
— Лопата не нада. — Насыбулин вытащил из карманов две толовые шашки с капсюлями и бикфордовым шнуром.
— Ладно, — понял я его мысль. — Только будь осторожен, а то тебя подстрелят раньше, чем ты пошлешь им гостинец. Жди меня у танкистов.
Я направился в мотопехоту. Нашел командира роты — лейтенанта такого же возраста, как и я. Все ему обстоятельно объяснил. Он здорово обрадовался: сам почти сутки охотится за этим шестиствольным минометом.
— Конечно, людей у меня маловато, но шуму все равно наделаем. Постараемся не дать немцам вас расстрелять.
Мы пожали друг другу руки, и я ушел. Подхожу к танку, а его командир мне говорит:
— Ну и артист у тебя командир орудия. Знаешь, что он сделал? Забрал у хозяев веревки, скрутил арканом, привязал к ним тол, поджег шнур и бросил арканы — сначала один, потом другой. Ты знаешь, точно легли — куда он хотел. Чуть-чуть веревкой поправил, и обе шашки тут же взорвались…
— Ты неправильно определил. Он не артист. Он джигит. Степной орел — вот он кто?
Пока мы разговаривали, Насыбулин стоял в стороне, улыбаясь, потом подошел к командиру танка и говорит:
— Слушай, друг буд, проедь танком по ямкам туда-сюда…
— Ладно, другом буду, — рассмеялся танкист.
По дороге обратно я говорю Самагулю:
— Все вроде бы должно получиться, только вот неясно, как подъехать к нашей огневой.
— Шота придумаем, — беспечно ответил Насыбулин.
Пришли к себе. У машины нас ожидали Каменюк и Кольчик. Оба сидели на завалинке и разговаривали с группой бойцов. Я обстоятельно доложил обо всем, что мы проделали. Оба внимательно нас выслушали.
— Вот только, — заключил я свой доклад, — неизвестно, как доехать до огневой позиции. Немцы могут нас расстрелять, как только мы появимся на этой улице.
— Нет, если ест немцы, ест музыка. — Это Мункуев, шофер боевой машины. Обычно он говорил по-русски хуже Насыбулина, хотя друг друга они понимали отлично, объясняясь на какой-то смеси казахского, бурят-монгольского и русского языков. — Нас с музыком будут встречат…
Все недоуменно уставились на него. Кольчик нетерпеливо кивнул: объясняй!
Мункуев начал:
— Лейтенант, помнишь, ездил мы давать залпа под Сталинградом?
— Ну и что?
— Когда немцы начал стрелят? Она сразу не стрелял. Она удивлялась и думала, куда мы едем? Она стала стрелят потом, две-три минута, как мы были на сопке. Так?