— Я знаю русский, господин капитан. Я «русский немец» из-под Одессы.
— Так ты, сука, в своих стрелял! — заорал Полищук, брызжа слюной.
— Я не стрелял, господин капитан. Я служил в комендантском взводе.
— Чем же вы там занимались? Расстреливали мирных жителей?
— Нет, господин капитан. Этим занимались другие — СС, их карательные отряды. Мы несли охранную службу…
— А из лесу кто стрелял? Ранил нашего офицера?
— У меня нет оружия. Это другие. Они бежали, увидев русских солдат…
Стоявшие вокруг солдаты подтвердили, что взяли его без оружия и что он сам поднял руки.
— А ты почему не бежал?
— Я не убил ни одного русского солдата, я вообще никого не убил. Меня мобилизовали…
— Что ж ты не бежал к партизанам?
— Это не так просто. Да и боялся, что партизаны мне не поверят. Наши люди оказались между молотом и наковальней…
— И ты думаешь я тебе верю?
Немец ничего не сказал. Пожав плечами, он опустил голову.
— Где стоял твой комендантский взвод? — продолжал допрос капитан.
— В Кременчуге, под Полтавой, — лениво ответил немец и вздрогнул, увидев, как дернулся капитан, как лицо его покрылось красными пятами, а глаза стали безумными.
Теперь немец испугался не на шутку и смотрел на Полищука широко раскрытыми глазами.
Капитан же открывал и закрывал рот, пытаясь что-то сказать. Красные пятна на его лице исчезли, рот растянулся в злой ухмылке. Даже окружавшие его солдаты попятились.
— Ах ты, сволочь, так это вы там насиловали детей и расстреливали их родителей? — Капитан полез в кобуру.
Немец увидел движение руки капитана, понял его смысл, и желтизна покрыла его лицо. Глаза с ужасом следили за рукой капитана.
— Нет, господин капитан, я… мы… никого из русских мы не трогали, тем более детей. Это отряды СД и СС. Мы только охраняли.
— Врешь, собака! — кричал капитан. — Врешь, мразь! Все вы, попав в плен, выдаете себя за святых. Вы пришли за нашей землей? Вам земли мало?! — Он начал освобождать свой пистолет от бинтов. Бинты ложились ему под ноги, опутывали сапоги. Пытаясь переступить, он запутался в бинтах, упал на колено перед немцем. Картина была нелепая.
Немец помог ему подняться. Бледность не сходила с его лица, но на губах появилась улыбка. Воспринять всерьез всю эту картину было невозможно. Раздались смешки среди окружавших капитана и немца солдат и офицеров. Это еще больше разозлило капитана, он потерял остатки самообладания.
Наконец пистолет освободился от последнего бинта. Капитан поднял пистолет и приставил к голове немца.
— Прекратите, товарищ капитан! — раздались крики солдат и офицеров, стоявших вокруг. — Его нужно сдать в штаб. Там разберутся.