Второй этаж, налево, третья дверь. Два года прошло, а будто вчера был здесь. Время не летит, оно несется штормовой волной, сминая и опрокидывая, и только счастливчики могут оседлать ее, остальные барахтаются в мутности жизни. Права матушка. Пришла пора жениться. Приятно будет знать, что не был смыт, как рисунок на песке, а оставил после себя живые следы: сына и дочку.
— Леон, какими судьбами?
Из-за стола ему навстречу поднялся Шонраж.
Шон, Шонни, Малыш, выпускник академии и просто хороший человек. Шонраж выпустился тремя года раньше, но обучение под одной крышей, сон на лекциях у одних и тех же преподавателей, встречи на студенческих вечеринках неожиданно сблизили их, дав начало дружбе.
— И тебе не хворать, Шон.
Обнялись, поборолись, помяли друг другу ребра, посмеялись и, наконец, расселись по стульям.
Со времени их последней встречи Шон сохранил и тонкую фигуру, и легкость движений, и шикарную шевелюру жгуче-черных волнистых волос. Он отрастил изящную бородку, которая удивительно ему шла. Лишь во взгляде появилось новое и тяжелое, растворившее юношеские наивность и простоту.
Шон был роланцем лишь наполовину. Его мать, красавица из богатой, но не знатной фраканской семьи, прельстившись горячими словами лоранского аристократа, вышла за него замуж. По приезду в Роланию слова-обещания растаяли, точно туман после восхода солнца, а на большее у аристократа не хватило духа. Семья чужестранку-простолюдинку не приняла. Приданое закончилось быстро, и муж, испугавшись призрака нищеты, быстро охладел к жене, бросив женщину с ребенком на руках.
Тем временем во Фракании было неспокойно, революция рушила жизнь, проливая море крови, перемешивая слои населения, точно песок на пляже, нижних кидая вверх, верхних опуская на самое дно. Возвращаться было некуда, и мать Шонража осталась в Лорании. Здесь они жили на подачки родных мужа, которых едва хватало, чтобы снимать жилье и не умереть с голода.
Когда Шонраж подрос, талантливого и симпатичного мальчика заметили, удостоив стипендии городского правления, открывшей перед ним двери лучшей гимназии города. Учителя прочили ему блестящее будущее, и когда Фракания отмылась от кровавых пятен расправ и стало возможным вернуться на родину матери, они решили остаться в империи.
Шонраж поступил в святое святых — Императорскую академию, давшую стране многих блестящих полководцев, политиков и финансистов. За заслуги в учебе он, единственный на курсе, был удостоен Звезды Отечества. И выпускной Шон проводил, будучи зачисленным в департамент министерства иностранных дел. В совершенстве владея фраканским и лоранским, не было ничего удивительным в том, что он выбрал департамент своей второй родины.