В мыслях просто, на деле… каждый шаг вызывал трепет и страх, но шаг за шагом, Шанти, день за днем. И про письмо потенциальной свекрови забывать не стоило, вдруг она не в восторге от идеи сына?
А замужество… представляю, как подхожу на улице к мужчине и предлагаю подобное. Даже если согласие можно купить за деньги, я слышала о таком, все равно… гадство. И почему-то кажется, что тот черноволосый, которого я видела под окнами пансиона, не согласился бы на фиктивный брак.
— Так говорите, это дневник вашего жениха?
Маг-целитель был не молод. Седые волосы зачесаны назад, круглое лицо с пухлыми щеками обрамляла борода, крупный нос выдавался вперед, а глаза прятались за стеклами очков. Его помощник был прямой противоположностью: тощий, с вытянутым рябым лицом и унылыми патлами светлых волос над оттопыренными ушами. Пара мужчин, точно ноль и единица, составляли мою надежду на свободу.
— Да, именно так, — я очередной раз всхлипнула и промокнула глаза. Мужчины синхронно поморщились. Я их всецело понимала — не люблю истерику, но сегодня без нее никак. Если нет другого оружия, слезы — тоже аргумент.
— Вы понимаете, мы собираемся пожениться, — я потрясла газетой с объявлением о нашей помолвке.
— Да-да, дарьета ВанКовенберх, мы это уже поняли, — усиленно закивал доктор, а его помощник выглядел так, словно собирался хорошенько приложиться лбом о стол.
Я не рискнула выдавать себя за кузину или кого-то еще. Ходили слухи, что некоторые маги способны различать ложь, к тому же у мага обязательно возникла бы масса вопросов, когда он выяснил бы, кому принадлежит дневник. А так… невеста — почти жена, а значит, мы подпадаем под правило неразглашения семейных тайн.
— Нет, вы не понимаете, — взвыла, незаметно прищемляя палец на руке. Бездна, больно-то как! Зато слезы потекли, и не пришлось доставать платок с перцем, — до меня дошли слухи, что мой жених, э-э-э, большой ценитель женской красоты.
Мой всхлип вышел особенно горьким.
— У него прекрасный вкус, — целитель все еще пытался соблюдать вежливость.
— У него куча любовниц, — рявкнула, теряя терпение, и замерла, судорожно обмахиваясь газетой. Повисла неловкая пауза, во время которой я костерила себя на чем свет стоит, доктор открывал и закрывал рот, растеряв все приличные слова, а помощник рассматривал пол у себя под ногами, точно прикидывал, не заметим ли мы его проползания под столом в сторону двери.
Маг шумно прочистил горло, потом сделал это еще раз, а слова все не находились.
— И что? — тут впервые подал голос помощник.
— Что что? — переспросила, бросив бесполезную газету, все равно щеки пылали, словно их растерли полотенцем.