Кепарик полетел на землю, сигналя, что клиент прибыл. Краем глаза Косой уловил, как, не торопясь, поднялся с места Гвоздь, как прикрыл глаза, опершись о стену вихрастый, и его помощник уже шагал к нему, чтобы подхватить теряющего силы мага.
Но тут случилось сразу несколько вещей, так что Косой и ахнуть не успел, как учитель валялся около фонарного столба, точно перебрав вина. Маг, повиснув на помощнике, ковылял за угол, к ожидающей его пролетке. По спине мага трудно было догадаться, успел он снять защиту или нет, но главное — клиент собирался войти в пансион, унося с собой заказ. А ведь Гвоздь еще ни разу не оплошал… А сейчас какая-то лошадь вырубила лучшего вора в городе, да его же засмеют!
Обида бросилась Косому в голову, он шагнул вперед, и вовремя. Руки сами вцепились в сумку, выдирая ручку из ладоней хозяйки. Жаль лишь одну.
Я повернулась, чтобы встретиться с черным глазами вора, в которых удивительным образом сочетались вызов, обида и нахальство. В его руках оказалась правая ручка сумки, в моих осталась левая, и отпускать я ее была не намерена. Так мы и тащили сумку в разные стороны, и швы опасно трещали, грозя порваться. И где постовые? Где служители порядка, я спрашиваю?! Видно, та же мысль пришла с голову ворюге, потому как сумку рванули с большей силой, и черноглазый нахаленок лет четырнадцати заявил:
— Отпусти, хуже будет.
Страх потерять дневник и заявить об этом в лицо жениху удивительным образом придал мне сил.
— Сам пусти, — пропыхтела, перенося вес на вторую ногу, а первой ударяя точно по щиколотке пацана — ровно так, как нас учил с сестрами сын конюха.
— Уи, — взвыл этот сын преступного мира и дернул со всем отчаянием. И тут кружевной зонтик опустился ему на плечо, потом на голову, потом бил, куда дотянулся, пока воришка не сдался, не отпустил сумку и не рванул прочь.
— Дорогая, как вы? Целы?
Я повернулась. С крыльца на меня смотрела милейшая дэра Ластина, её грудь гневно вздымалась, глаза сверкали, а руки в кружевных перчатках теребили костяную ручку зонта. Так я узнала, что зонт в этом городе нужен, чтобы защищаться не только от солнца.
— Идемте внутрь. Бедняжка, вы дрожите, я налью вам чай. Совсем ворье обнаглело, а губернатор только и знает, что вино хлестать за обедом.
Меня действительно потряхивало от пережитого, только сейчас начало доходить, что у парня мог и нож оказаться. Но главное — дневник остался со мной, а постовой так и не появился. Ужасный город.
Дэра Ластина, как истинная роландка, заварила мне чудесный чай, добавив туда, без моего разрешения, что-то из черной бутылочки.