На кухне Эдит помешивала в кастрюле овсяную кашу для детей и протянула мне ложку, которую я, проходя мимо, засунула себе в рот.
Вообще-то мне не нравилась овсяная каша. Но у моей сестры было особое умение сделать ее такой нежной, что даже я могла проглотить ее и не подавиться.
И детям она тоже нравилась. Ее детям, детям Мэри, а также моим кузинам Кларе и Лауре. Это была лишь одна из многих причин, по которым Эдит оставалась дома со всеми детьми, пока остальные работали на фабриках.
– Шон, у тебя еще есть что постирать? – спросила я мужа своей сестры, который только что вошел в комнату. Его волосы торчали во все стороны, и, судя по раздраженному выражению лица, вчера вечером он опять напился.
– Уже положил в корзину, – пробурчал он и закрыл лицо руками от солнца.
– Отлично. Хороший мальчик, – я намеренно произнесла это прямо ему в ухо, чтобы он вздрогнул от громкости моего голоса, и, когда он замешкался, всучила ему в руки малышку Лилли. – И еще. Боюсь, она воняет, – поделилась я с ним, испытывая вороватую радость от того, что представляю себе Шона, меняющего подгузники. Жаль, что у меня не будет возможности понаблюдать за этим.
– О нет. Разве ты не можешь это сделать? – раздраженно пожаловался Шон, на что я широко ухмыльнулась. Он хотел бы этого больше всего.
– Если бы мне не нужно было идти, я бы, конечно, с удовольствием это сделала, – заявила я, и в моем голосе отчетливо сквозил сарказм. Шон скривил лицо. – Ты получил свое удовольствие от ее создания, так что теперь придется и помыть ее, – дерзко добавила я и громко рассмеялась, когда малышка Лилли размахнулась и хлопнула отца ладошкой точно по носу.
– Ты-то откуда знаешь? – фыркнул Шон, растерянно моргая и потирая нос.
Я многозначительно пожала плечами.
– Стены здесь не такие уж толстые, – парировала я и услышала, как позади меня моя сестра возмущенно втянула воздух. Идеальный момент, чтобы исчезнуть.
Я протиснулась мимо Шона, бросила собранное белье в подготовленную для него корзину, подхватила сумку и со всем этим вышла из квартиры, которая была слишком маленькой для такого количества проживающих в ней людей. Но могло быть и хуже.
На девятнадцать человек у нас было целых четыре комнаты. Другие ютились в одной или вообще не имели крыши над головой.
Легкими шагами я спустилась по лестнице на первый этаж и услышала шум из другой квартиры. Мистер и миссис Смит снова ругались, возможно, потому что на прошлой неделе он потерял свою работу на верфи, а у Алленов плакал ребенок. Наверное, из-за колик.
Привычным движением я зажала корзину для белья между рукой и бедром, а свободной рукой громко постучала в закрытую деревянную дверь квартиры, находящейся этажом ниже. Но, так как за ней ничего не было слышно, я постучала еще сильнее во второй раз.