Но то, что он сейчас чувствовал, не имело уже никакого отношения к детским играм.
Снаружи не переставая шел снег, и звенящий холод давил на оконные стекла. Подавленный Томас Рид плотнее завернулся в свое пальто, так как не удосужился разжечь камин в соседней комнате, и запретил себе думать о том, что бы сделала она, будь сейчас здесь.
Потому что ее здесь не было. И это к лучшему.
По крайней мере, он продолжал убеждать себя в этом, цепляясь за эту мысль, как за спасательный круг в открытом море.
С усилием он снова сосредоточил свое внимание на письме, которое писал, и раздраженно выдохнул, когда заметил, что уже оставил несколько клякс на бумаге перьевой ручкой, пока его разум был затуманен.
Черт возьми, что происходит с ним сегодня? Разве с неделями не должно становиться лучше? Разве не говорят, что время лечит?
Он отложил пишущий инструмент куда-то в ужаснейший хаос на его столе и решил вернуться к написанию письма позже. Слишком мало концентрации.
Чтобы получить ее, ему нужно больше спать. Но сон оставил его после того, как он разобрал ящик с последними доставленными книгами, которые пришлось заменить после происшествия с чемоданом.
Это вырвало его из героического спокойствия и снова ткнуло пальцем в больное место, которым стало его разрушенное сердце. Он вспомнил то утро, когда здесь его ждали дождь, осколки и уничтоженные книги. Она опоздала из-за сильного ветра, и он боялся, что именно в этот день она по горло насытилась его колкостями.
Он знал, что у нее боевой дух, она доказывала ему это каждый день, когда пробивалась и сохраняла самообладание. Это было удивительно, и все же оставался вопрос. Почему? Почему богатая девочка явилась в библиотеку и работает не покладая рук?
Но когда она подбежала к нему по лестнице и увидела уничтоженные книги, он внезапно осознал, в чем причина всего этого. Слезы стояли в ее пасмурно-голубых глазах, а мягкие черты лица исказились в полном ужасе, словно перед глазами разыгралось убийство.
Она была здесь из-за книг.
Может быть, также из-за своенравия и гордости, или еще чего-то. Но основой всего были книги.
Как он мог изводить девочку, которая пришла сюда так же, как и он много лет назад, когда был еще мальчиком, сыном мясника, благоговейно проводившим своими грязными пальцами по книжным корешкам?
Он преодолел условности и сословия, чтобы стать библиотекарем. И она собиралась сделать то же самое.
Анимант Крамб.
Только он подумал о ее имени, как его душа согрелась в равной степени, как и разорвалась на части. Ее насмешливый взгляд, всегда вежливая улыбка на губах, которая лишь скрывала ее истинные мысли; то, как она насмехалась над его приступами ворчания.