С халатом не вышло. Учитывая нашу разницу в росте, подол одеяния волочился по полу так, что и шагу не ступить. А отрезать роскошную дорогую ткань пусть и во сне, а не по-настоящему, у меня рука не поднялась. С обувью, увы, не сложилось. Мой размер ноги был несопоставим с размерищем Селендина.
Когда вернулась назад, оба моих эльфа лежали там же, где я их и оставила. Но… Я сразу это заметила, пискнула от изумления и бросилась проверять, не кажется ли мне.
Оба запястья настоящего господина Верда покрывали бело-серебряно-золотые брачные узоры.
– Ох, ну ничего себе! – прошептала я, как следует рассмотрев обе его руки, потрогав, потерев, понюхав и даже лизнув, чтобы проверить на вкус. – Настоящие. Как у меня. Дела-а-а… И что же мне с тобой делать дальше? По логике, если следовать сказочным заветам, то чары спадают от поцелуя настоящей любви. И вот понимаешь, в чем дело…
Сделав по комнате несколько нервных кругов, не отрывая взгляда от двух эльфов на кровати, я продолжила размышлять и высказываться вслух.
– Мне не жалко тебя поцеловать. Честное слово. Я и куклу могу, и тебя в настоящем теле, так сказать. Но видишь ли, в чем дело… Я не верю, что мои чувства по отношению к тебе – это настоящая любовь. Прости, но сам понимаешь. Симпатия, уважение, благодарность за помощь в трудный момент жизни, привязанность, но не любовь. Нет, я понимаю, в твоем мире аристократов и их договорных браков – а я уверена, что у вас тут именно так, – это наверняка даже больше, чем мечтают многие. Но мы-то говорим про колдовство и чары, и любовь. И я действительно не знаю, что сделать, чтобы помочь.
В ответ тишина и ни малейшего намека на чье-либо присутствие, хотя бы бестелесное. Даже моего невидимого учителя, помогавшего постигать азы магии, не ощущалось. Еще понять бы, кто это был. Сам Селендин или же некая сущность, обитающая во дворце.
Сейчас же нас тут было трое: я и два моих мужа.
Бредово звучит.
Я нервно хихикнула, забралась с ногами на постель и снова облокотилась на грудь большого эльфа. Вгляделась в его лицо. В тень длинных ресниц. В идеальную линию бровей и скул, в четкий край подбородка.
– Смотрю и восхищаюсь. – Я задумчиво погладила его по щеке. – Ты удивительно красивое создание. При этом характер у тебя на редкость вредный и недобрый. Кто ж тебя в жизни так сильно обидел, что ты так ко всему и всем относишься? И чем ты провинился перед той цыганкой? Может, если бы повинился, она бы тебя простила? Молчите? – Второй взгляд достался фарфоровому личику. – И правильно. Оба вы… Альвиссы Селендины… Что с вас взять?