«Глупая девчонка!» – прошипел на ухо змей.
– Заткнись! – зло прошептала Руби, откинув голову.
– А, что? – переспросила Лили, накидывавшая на плечи лёгкую джинсовую куртку.
– Нет, ничего, я сама с собой, – с напускной беззаботностью ответила девушка, поправляя капюшон толстовки.
Подруга продолжала лепетать, а Барлоу отчаянно пыталась заставить Рак заткнуться.
Каждый раз она уверяла себя, что стоит быть настоящей, не строить из себя кого-то другого. Стоит быть собой, но как это сделать, когда не можешь найти ни себя, ни дом, ни занятие, которое бы не портило жизнь? Девушка отчаянно пыталась обнаружить истинную суть, запертую глубоко в душе. Среди береговой линии, среди старых зданий или магазинов, пестревших витринами, на улице, в зной или холод, когда ветер заглядывал под рёбра. Людям не нравится, когда рядом с ними разносторонне развитый человек. Они боятся выглядеть на его фоне хуже. Все боятся быть хуже других, и все являются.
Искать себя не должно быть запретным плодом.
Стоя на заднем дворе школы, Руби достала сигарету. Маленький огонек коснулся её кончика, и в легкие тут же просочился знакомый ментоловый дым. Барлоу зажала сигарету между пальцами и наблюдала, как огонь прожигает тонкую бумагу и табак изнутри. Сигарета за сигаретой сгорали, давая девушке возможность отравлять себя никотином. Можно ли было полагать, что сигареты отдают свою жизнь за неё, тем самым открывая ей второе дыхание?
С кончика упала первая крупица пепла, Руби выдохнула большие клубы дыма, который тут же развеялся в тёплом воздухе мая.
– Ты опять? Сколько можно? – внезапно донеслось до девушки, и та резко вынырнула из раздумий.
– Что? – удивлённо переспросила Руби у подруги, которая пристально смотрела на неё. – Что?
– Ты куришь. – Во взгляде Лили читался гнев.
– Я думала, ты давно перестала упрекать меня за это, – улыбнулась Руби, затягиваясь.
– Но я не думала, что ты делаешь это даже сейчас.
– В смысле, когда умираю? – Девушка вскинула бровь, с насмешкой глядя на рыжеволосую подругу.
– Ты идиотка, Барлоу, – в сердцах ответила та. – Ты просто не понимаешь, скольких людей заберёшь с собой, умерев.
– Тебя. Маму. Всё, – с расстановкой произнесла Руби.
– Для тебя это мало?
– Рак будет рад, если к нему прибавится ещё один собрат, только уже из лёгких.
– Ты говоришь о нём, как о живом существе.
Руби подняла бровь и усмехнулась.
– Она звонила мне. Твоя мама, – тихо произнесла Лили будто между прочим.
– Зачем?
– Попросила присмотреть за тобой. Чтобы ты… ну, знаешь… не наделала глупостей.
– Ты не особо-то за мной присматриваешь, – улыбнулась Руби.