Рэн молчит очень долго.
– Ты винишь свою мать за то, что она осталась с ним?
– Иногда, – говорю я, и это слово причиняет мне почти физическую боль, когда я его произношу. – Но потом я задаюсь вопросом, не совершаю ли я те же ошибки.
Некоторое время Рэн молчит, и я знаю, что он проводит параллели, которые я боюсь озвучивать. Когда он отвечает, я удивляюсь, что его голос звучит задумчиво, а не напористо.
– Я часто думаю о своем отце. Я уже говорил тебе, что он никогда не хранил верность моей матери. Я не могу перестать думать о том, как у него втайне появился ребенок, которого он отдал на воспитание беднякам. Я все думаю о том, что было бы, если бы я рос с братом и был вторым в очереди на трон. – Голос Рэна срывается от переполняющих его чувств, но только на секунду. – Может, я вообще никогда не стал бы мишенью Лилит в таком случае, а колдунов не изгнали бы из Эмберфолла. Иногда я задаюсь вопросом, был ли этот человек хоть когда-нибудь предан кому-либо, оправдывал ли чью-либо веру в него или же он всю жизнь ставил на первое место себя и свои желания и действовал в соответствии с ними. – Рэн переводит дыхание. – Интересно, посчитал ли бы он меня позором королевской семьи… И вообще хотелось бы мне, чтобы такой человек, как он, гордился бы мной.
Я пристально смотрю на него. Ребенок, который родился втайне и был отдан на воспитание беднякам, являлся Греем. Я впервые слышу, чтобы Рэн говорил о брате с чем-то похожим на тоску в голосе.
– Я должен напоминать себе, что судьба раздала моему отцу не те карты, что и мне, – говорит он. – Точно так же было с тобой и твоей матерью. – Он делает паузу. – Ты винишь себя за то, что осталась со мной, Харпер?
Если бы он задал мне этот вопрос в вызывающей манере, я бы тут же ощетинилась. Однако, возможно, именно поэтому Рэн так не делает. Его голос звучит ровно и спокойно. Его вопрос – не провокация, а просто вопрос.
И это очень хороший вопрос, который затрагивает самую суть всех тех эмоций, которые я испытывала за последние несколько месяцев. Я злилась на Рэна.
И сейчас виню себя.
Каким-то образом то, как Рэн задал этот вопрос, избавило меня от ноющей боли. Может быть, он заставил меня осознать, что мы оба имеем разный опыт и разные ожидания относительно каждой проблемы, с которой сталкиваемся. У нас разные карты, которые раздала нам судьба. Рэн – замученный принц, и сейчас он здесь, потому что сюда его привели миллионы жизненных решений и ошибок. Я – сломленная девушка с улиц Вашингтона, и я тоже оказалась здесь, пройдя похожий путь.
Может быть, мой отец думал, что делает все, что в его силах. Может, моя мать думала так же, и именно поэтому она осталась с ним.