− Доктор, — послышался женский дрожащий голос, что в любой момент мог сорваться вновь в плач. — Что нам делать? Когда он очнется?
− Екатерина, я не знаю, — устало проговорил мужчина. — В коме он уже две недели, и сколько в ней пробудет неизвестно. Отключение от аппаратов жизнеобеспечения это значит убить его, но на вашем счету осталось последняя тысяча долларов.
− Я займу, банк одобрил мне пятый кредит, я продам квартиру, уже есть покупатели, деньги будут завтра, — навзрыд проговорила женщина. — Только спасите моего мальчика! Пожалуйста!
− Мы делаем все что можем, — Ссхо проговорил мужчина. — Авария была страшной, троим людям, что были в машине, не повезло еще больше нежели вашему сыну, которого они сбили. Так что у вас есть еще шанс, если он выйдет из комы то из проблем у него лишь сломанный позвоночник.
− Всего лишь… — с ужасом проговорила женщина.
− Да, всего лишь, — сухо ответил ей Доктор. — И помните, лекарства закончатся послезавтра. Надо будет внести еще сорок тысяч долларов, не забывайте, с вашего счета за аппараты жизнеобеспечения списывается по пятьсот долларов в день. За палату еще триста, как только закончатся средства мы отключим его и переведем в общую палату, так что следите за тем, чтобы на счету всегда были деньги.
− Вы же его просто убьете его как только кончатся деньги!− закричала моя мама, а эта женщина не могла быть кем-то другим кроме как моей мамы, ведь она сейчас сражалась за мою жизнь.
− Убивают убийцы, а мы лечим, — ответил доктор. — Но да, вы правы, он умрет как только вы не будете способны платить.
− Ублюдки, — тихо проговорила мама, а я слышал лишь сдавленный смех доктора ей в ответ.
− Вы ошибаетесь, Екатерина, мы спасаем жизни, — весело проговорил доктор. — А вы ищите деньги чтобы мы продолжили спасать жизнь вашему сыну.
Дверь скрипнула и в палате настала тишина, около меня вновь опять тихо заплакали, а я ничего не мог сделать, не мог обнять, не мог сказать как я люблю её. Мне оставалось лишь слушать и чувствовать, как капли слез падают на мою руку. Постой, я чувствую? Я не в коме! Она должна об этом знать!
Минуты складывались в часы, но я не сдавался, тело меня не слушалось, даже глаза не открывались, тьма все хотела меня утащить в небытие, но я сражался с ней оставаясь в сознании, я просто не мог сдаться. Ведь сил мне придавал тихий плач самого дорого мне человека на свете.
Пересохшие губы чувствовали трубки во рту, двигать губами было невероятно сложно.
− Мама, — тихо прошептал я, не надеясь, что меня услышат, но звук разбившего стакана говорил об обратном.