– Вероятно, у вас с Томасом так и есть.
– Maman что-то тебе говорила? – слегка нахмурилась сестра.
– О чем? – я сделала невинное лицо.
– О том, что он… Нет, я не могу обсуждать это с тобой.
– Почему? Только не говори, что я еще маленькая и ничего не понимаю в таких вещах!
Катя вдруг повернулась ко мне и странно посмотрела – мне даже показалось, что в ее глазах сверкнула зависть.
– Это правда, Соня, – проговорила она с болью в голосе. – Ты понимаешь в этом даже больше, чем я. Ты уже женщина, а я… – она закрыла лицо ладонью. – Я не говорю, что Томас привлекает меня, как мужчина, но раз уж он мой муж, я хочу, чтобы он подарил мне детей. Они стали бы моей отдушиной, понимаешь? Но муж не прикасается ко мне…
Она разрыдалась, мы обнялись и долго стояли посреди подстриженных кустов, по которым осень небрежно прошлась охрой и красным кадмием.
– Знаешь, я даже начала подозревать, что дело в другой женщине, – проговорила Катя, когда у нее больше не осталось слез. – В ту самую ночь, когда умерла maman, Томас где-то пропадал около двух часов.
– Что?
– Я принесла тебе какао и легла, но никак не могла уснуть. Я слышала, как он встал и вышел. Мне удалось забыться сном, лишь когда он вернулся.
– Это было только раз?
– Ну да, – растерянно пробормотала Катя.
– И ты не подумала, что он может быть причастен к убийству?
– Как ты смеешь? Томас – не убийца! Старший инспектор Эткинс уверен, что в смерти maman виноват профессор Кэннон.
– Да, но то, что ты мне рассказала, очень странно. Если бы у Томаса была любовница, он бы встречался с ней чаще.
– Как будто они не могут видеться днем! Разве так уж много времени нужно на то, чтобы… – Катя закусила губу.
В этот момент мне нестерпимо захотелось оказаться в объятиях Оливера. Почему-то я подумала об Офелии, покинутой Гамлетом, который желал уберечь ее от собственных демонов. Вечером, спускаясь вниз, я бормотала себе под нос новое стихотворение.
Нет, я не боюсь засыпать в темноте,
Но страшно мне утром проснуться одной.
Склоняются ивы к бурлящей воде…
Милорд, вы придете проститься со мной?
Я, как новобрачная, в белом венце.
А может, кошмаром был этот пустырь
И эта улыбка на бледном лице,
Когда он сказал мне: «Ступай в монастырь»?
– Гости уже собрались? – спросила я Джеймса, проходившего мимо лестницы с пустым подносом.
– Пока только проктор Уолш, – ответил лакей.
Я поспешила в гостиную, чтобы поделиться своим открытием о таинственном исчезновении доктора Уэйда на целых два часа в ту злополучную ночь.