Несмотря на лихорадку, потерю веса, истощение, зуд и сыпь, туберкулез, обострение болезни, которое потребовало долгой госпитализации, Дерек не умер в 1990-м и, после выздоровления, в 1991–1992 годах написал серию красивых картин, пейзажей серии «Дангенесс». Он кладет краску толстыми мазками, энергично работая с поверхностью, включая растушевку из нижнего левого угла в правый верхний сломанной отверткой. Когда работы были выставлены в Фолкстоне в 2001 году, краска в некоторых местах все еще оставалась липкой, так густо она была нанесена[210]. Детали в этих картинах поглощают, поверхности — сочные и захватывающие. Из-за их яркости, источающей мерцающий цвет, на первый взгляд работы кажутся дикими и абстрактными. Может быть, Дангенесс и на самом деле такой глубокий синий, такой красный, как кровь? Необходимо учесть, что эти картины датируются периодом сразу после двух лет английской «великой жары»[211] (1989 и 1990), когда температура резко возросла, воды стало мало, деревья поникли и все сгорало под солнцем. Возможно, атмосфера горения и мерцание на картинах — это ответ. В любом случае в этом пейзаже много цвета, в том числе ярко-красная заячья капуста в саду Дерека и синее-синее море. Дерек преувеличил цвет не больше, чем это сделал Ван Гог для юга Франции, и в этой серии отчетливо видна его любовь к этому месту. «Мое сердце раздувается», писал он, когда начал рисовать первые картины, «бросается в красное и золотое, плавает в лазурном, тонет в кобальте и прячется в глубоком серовато-зеленом цвете печали». На следующий день в Королевской академии, он видел «Брака и Вламинка, моих любимых фовистов с фиолетовыми и сиреневыми небесами. Назад к мольберту в Хижине»[212].
Эти картины, возможно, до сих пор кажутся, удивительно абстрактными, особенно если сравнить их с натуралистическими рисунками Брайана Йела, изображающими какой-то один элемент (маяк или желтый самолет), или импрессионистскими полотнами художника Дерека Хеджкока с рыболовецкими судами и дикими цветами Дангенесса. Из всей серии в качестве примера можно выбрать какую-то одну картину. И все же, если мы сравним ее с фотографией ракитника, растущего недалеко от сада Хижины Перспективы (темно-зеленый ракитник, на котором растет розовая повилика), то вдруг становится очевидным, что картина почти совершенно не абстрактна. Вместо этого мы можем воспринять ее как правильное впечатление: удивительно натуралистическое изображение небольшого кусочка пейзажа в Дангенессе. Как записал Дерек, в его саду были «алое и голубое ‹…› яркий огонь на ветру»