— Чего тебе? — спросил князь. — Уж не король ли ты Болеслав? Говори, не бойся, тут тебя никто не обидит.
— А я не боюсь, — ответил человек. — Здравствуй, Красное Солнышко! Пришел я к тебе с победою от Чернигова Разметали мы печенежское полчище, поклон тебе от воеводы Претича и грамотка.
Привычным мужичьим движением снял шапку, пошарил в ней и вытащил маленькую, в несколько слов, грамоту, протянул её Владимиру. В один прыжок подскочил огнищанин, выхватил из рук грамоту и, поклонившись до шелкового пояса, передал се Владимиру. Тот сорвал свинцовую с изображением медведя печать, развернул и прочитал.
— Добрая весть лучше золотого яблочка на серебряном блюде. Как зовут тебя, добрый вестник? — спросил он.
— Ильею Ивановичем, а в народе лают Муромцем. Из села Карачарова, крестьянский сын.
— Не слыхал такого Карачарова и в Муроме никогда не бывал… Что же крепко побились с печенегами? Большая сеча была? Воевода пишет — ты привел мужиков, помог разметать печенегов. Правда ли это?
— Правда, батюшка. Сошлись смерды из разных мест, собрались силою и одолели кочевье. Трудная сеча была; много наших полегло под стенами у ворот Чернигова. И то сказать — с колунами да косами, да вилами пришли на печенегов. Потому и сгибли многие от безоружности нашей. А степняки земли взяли копытом лишь.
— Спасибо тебе княжеское! Подай чару! — махнул рукою Владимир огнищанину. — Вот, витязи, Русь стоит перед вами великим примером долга и службы! Илья этот на города Мурома привел целое войско к Чернигову и помог воеводе Претичу снять осаду. Жалую тебя чаркой вина из рук наших.
Владимир взял поданную чашу и, наклонившись через перила, протянул ее Илейке. Тот выпил и поморщился, поперхнулся даже. Дружинники смотрели на него, как на чудо, оглядывали с головы до ног.
— Спасибо, Красное Солнышко, — наконец справился с собою Илья, — есть и у меня для тебя подарок.
Он отвязал Соловья от луки седла, подтолкнул вперед:
— Привел на суд твой справедливый Соловья разбойника из Брынских лесов. Нет боле соринки на большой дороге.
— Соловья? — вытянулось лицо у князя, да и все дружинники ахнули в изумлении.
— Его, батюшка, портного, что шьет на дороге дубовой иглой.
Новость молниеносно облетела двор, отовсюду спешили люди, чтобы поглядеть на разбойника. Вмиг перед крыльцом образовалась толпа, окружившая Илейку и Соловья.
— Подойди, — перегнулся над перилами князь, — слыхал о тебе, удалой добрый молодец… Только слава твоя дурная, злодейская! Что — много перевел людей на веку? Много их под гнилые колоды упрятал? Много невинной крови повыточил? Что молчишь, Соловей?