В одном месте увидел погасший костер, в котором тлела единственная головешка. Люди лежали вокруг. Илейка стискивал ногами бока коня. Мучительно хотелось есть, но есть не мог — самый вид пищи вызывал отвращение. В глазах темнело. Показалось, что мор наконец поразил и его. Загорелось внутри. Едва удержался в седле, приник лицом к гриве.
Бур словно понял, что с хозяином случилось что-то неладное, тихонько заржал и пошел медленнее, осторожно выбирая дорогу. Жар сменился морозом, словно за воротник сыпались жгучие иголки инея. Стучал зубами, прижимаясь к холке коня. Забытье становилось все глубже и глубже, словно погружался в мутную холодную реку. Упал с коня на дорогу и лежал ничком. Бур стоял над ним и обнюхивал. Кое-как Илья отполз в сторону под дерево и потерял сознание надолго…
Когда очнулся, светило яркое солнце. Был час птичьего гвалта. Свежая изумрудная зелень уже высохла и, просвечиваемая лучами, бросала на все легкую полутень, а земля дымилась теплым паром. Воздух наполнился веселыми голосами, стрекотанием насекомых; цветы поднимались тучными зарослями, испуская густой здоровый дух. Понял, что выжил и все уже позади. Несколько щеглов уселись над ним и передразнивали друг друга. Выпорхнули две сизоворонки, пестрые, яркие, будто ряженые. И это было счастье. Нее наполнилось ликованием — ревел где-то в чаще сохатый, неистово захлебывались лягушки: солнце прогрело их холодную кровь; будто оживший желтый цветок, трепыхалась бабочка над целым строем ромашек.
Илейка поднялся, отыскал глазами пасшегося неподалеку кони, подобрал копье. Вытащил из-за пазухи пропахший потом хлеб и рыбу, стал есть. Еды оказалось слишком мало, чтобы утолить голод.
Взобрался в седло и поехал, радуясь солнцу, греясь в его щедрых лучах. Все о Синегорке думалось. Кто она? Какого племени? Размышления Илейки прервал неясный шум.
Поскакал быстрей. Бур выбрасывал из-под копыт комья сырой земли — выскоки. Навстречу из-за перелеска вынырнуло дымящееся село. По всему было видно, что недавно здесь разбойничали печенеги. Слишком поздно прискакал Илейка. Степняки подожгли несколько изб, убили человек пять, столько же ранили, многих забрали в полон. Люди сошлись одной большой тучей и говорили все сразу. Илейка оглядел их — живые, здоровые, они и не подозревают о страшном несчастье в соседних весях, отстоящих от них в тридцати верстах. Измазанные сажей, оборванные, мокрые, но полные сил, полные жизни.
— Братия! — призывал худой, как посох, староста, пытаясь привлечь внимание. — Во язычестве пребываете! Не познали истинного бога и несете кару его разорением и пожарами! Наслал он неведомое племя, у коего глаза прорезаны камышом!