— Але-е-ша-а! Але-е-ша-а!
Враз умолк соловей, гулкое эхо рванулось по лесу, закачалось в глуши. Прянули с веток перепуганные птицы, стряхнули росу. Какие-то зверушки пискнули в страхе.
— Але-е-ша-а! — продолжал кричать Муромец, досадуя на себя, иа свои страхи и на тишину векового леса. Ему хотелось разбудить это сонное царство шороха и теней.
И вдруг вместо ответа раздался такой оглушительный свист, что Илейка замер. Испуганный конь рванулся с места, перешел в намет, едва не сбросив седока. Кто-то побежал, прячась за деревьями, и под самое копыто коня ткнулась стрела. Верный, испытанный Бур остановился. Муромец одним прыжком очутился на земле, встал за дерево. Человек выбежал на дорогу впереди Илейки, постоял и скрылся. Дрожащими руками сорвал Муромец из-за спины налуч, вытащил лук. Чуть высунулся и услышал, как просвистела над головой стрела. Снова стало тихо: гулко колотило в груди сердце, даже будто дерево содрогалось. Справа, совсем рядом, зашевелилась ветка. Рванул тетиву и наугад пустил стрелу. Она звонко ткнулась в ствол. Кто-то насмешливо всхохотнул, и Илейке стало легче. Понял: не злой дух — человек охотился на него. Так вот он какой, Соловей-разбойник, ночная птица Брыиских лесов! Далеко забрался от своей речки Смородинки, к самому Чернигову!
Конь стоял, как изваяние, навострив уши и кося глазами. Илейка позвал его, и он радостно отозвался; ударив землю копытом и разметав стремена, скакнул к хозяину. Ткнулась в плечо его теплая дружеская морда, и тут две стрелы, почти одновременно, прошуршали в листьях. Илья прилег за кустом. И вовремя. Стрела прошла так низко, что, будь он на ногах, несдобровать ему. Не знал, на что отважиться, что предпринять. Их разделяла светлая, как река, дорога, с островками забуявшей зелени. Пробраться бы на один из них, а оттуда — в кусты. Сорвал зубами жесткую былинку, покусал и сплюнул. Вот опять мелькнула тень. Надо было спустить стрелу, но помешал конь — шагнул к хозяину. Илейка нащупал поводья, зацепил за ветку. Теперь он был свободен. Соловей свистнул дико, по-разбойничьи. Вот опять над головой Илейки пропела стрела короткую песню, и он не сдержался — пустил свою. Потом, забыв об опасности, бросился через дорогу — надоело ему прятаться. Ноги сами несли прямо на разбойничий лук. Неминуемая смерть ожидала Илейку, но Соловей почему-то не выстрелил. Илейка прянул за дерево и крепко к нему прижался. Тихо. Показалось Илейке, что он слышит дыхание разбойника. Совсем рядом были они, но тот снова оказался позади и выпустил еще одну стрелу. «Человек ты или птица, — хотелось крикнуть Илейке. — Коли ты человек — выходи на открытый бой, от которого но бегут и печенеги, коли птица — лети себе в темную чащобу и свищи свои песни, пусть тебя слушает медведь».