как любил говорить комтур Канали, то эта атака была сущим безрассудством. Учитывая соотношение сил, орден не мог одолеть врага в этом сражении. Даже если при штурме укрепления на холме Железная орда понесла небывалые потери, песоедов все еще было в восемь раз больше, чем их противников.
– Исход битвы нельзя просчитать на счетной доске!
Только сейчас Гамрат осознал, что произнес эти слова вслух, причем довольно громко. Рыцари из его гвардии вопросительно уставились на командира.
Великий магистр кашлянул. Нельзя допустить, чтобы подчиненные сочли его сумасбродным стариком, который разговаривает сам с собой.
– Своими поступками мы меняем мир, – уверенно заявил он. – У тех, кто собрался здесь, сердцем правит не холод. И для нас не счетная доска предопределяет избранный нами путь в жизни. В моем сердце горит яркое пламя. Я знаю, что такое рыцарство. И этим знанием подпитывается огонь в моей душе. Все жители Вестермарка, которые не способны с оружием в руках дать отпор врагу, ожидают, что мы защитим их. И прогоним кровожадную Железную орду прочь, в безграничные степи земель ханства. Именно это я и намерен сделать – здесь и сейчас. Мы одолеем этих дикарей. Или погибнем с честью, пытаясь добиться справедливости!
Рыцари и солдаты забили латными перчатками по щитам.
Военное приветствие подхватили и на соседних плотах, пусть воины там и не слышали его слов. Вскоре стук стал раздаваться с каждого плота небольшой армии, гулким громом прокатился с болот к холму с укреплением. Так в жаркие летние дни знаменует свое начало надвигающаяся гроза.
– Впереди земля! – крикнул один из солдат на переднем плоту.
Пришпорив коня, Гамрат помчался навстречу незримому врагу, ожидавшему его за стеной камыша.
Вестермарк, южнее Черного Леса, Час Лошади, 13-й день месяца Урожая, 18-й год до второго восхождения Сасмиры на престол
Лезвия топоров глубоко вошли в деревянные стены повозок, испещренные ударами. Воины изо всех сил потянули их на себя, и доски треснули. Заскрипели гвозди, выходя из прочной древесины.
Прекратив рубить стену, Сян Юй отбросил топор и обнажил саблю.
Из проема в стене дернулось острие алебарды – точно ужалил скорпион. Сзади щелкнули два арбалета, в проем полетели болты. Послышался стон.
Сян двинулся в проем.
Но тут чья-то рука легла ему на грудь, толкнула назад. В тот же миг широкий метательный нож вошел в разломанную доску в том месте, где только что находилась его рука.
– Пожалуйста, генерал… – прошептал один из его соратников.
Тяжелые топоры били по доскам вокруг щели, чтобы расширить проем. Во все стороны летели щепки.