Я так и не смогла произнести ни слова.
Зверь взял шкатулку со стола и, открыв ее ключом, который висел на цепочке на шее, протянул мне.
Дрожащими руками я развернула верхний свиток.
Им оказалось Свидетельство о заключении родового брака.
Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы избавить меня от последних сомнений. Бесспорно, это был почерк отца.
И его подпись. Кровью.
Что-то черное сдавило мое сердце. Какая-то ледяная лапа, которая показалась странно и страшно знакомой. Сглотнув, я прислушалась к своим ощущениям, закрыла глаза…
И на миг перенеслась на годы назад, в лес, в окрестностях замка в Ньюэйгрине. Увидела, как отец передает свиток Зверю. Тот едва успевает спрятать его за пазухой. А потом их обоих поглощает Тьма! Ужас! Что-то настолько ужасное, что у меня остановилось сердце! Что-то, от чего невозможно убежать, невозможно скрыться!! Что-то… Или кто-то… хуже кого нет никого в целом мире! В тысяче миров!
И среди этого всего я различаю крик! Знакомый… очень родной голос! Отец кричит… Но я с трудом различаю его слова… Тьма оглушает…
— Эя! Ты теперь отвечаешь за ее жизнь! Ты должен спасти ее! Спасти мою Лирей…
Крик оборвался.
А я полетела в пропасть.
Летела, переворачивалась в воздухе.
И кричала.
Захлебывалась от собственного крика…
А потом что-то принялось трясти меня.
Словно меня поймали во время этого падения в пропасть. Поймали и держали. Крепко. Откуда-то я знала, что из этих объятий меня не выпустят. Никогда.
Чей-то истошный крик почти оглушил. Через секунду узнала свой собственный голос.
— Эя! — раздалось прямо над ухом. — Ну же, Эя! Тихо, тихо девочка. Я здесь. Я держу тебя!
Я замолчала и, дрожа, прижалась всем телом к тому, кто держал меня на руках, словно ребенка.
Открыв глаза, обнаружила, что Зверь действительно держит меня, а я обнимаю его обеими руками за шею, прижимаюсь всем телом, дрожу… и плачу.
— Тише, девочка, — повторил Зверь и поцеловал в висок. — Тише, родная. Ты до смерти перепугаешь всех волков в этом замке, — заметив, что я пришла в себя, Фиар добавил: — И в его окрестностях.
До меня с запозданием стало доходить происходящее.
Я в кабинете отца, наедине с мужчиной.
Который волею отца… мой муж.
Муж.
И другого у меня не будет…
И вот он держит меня на руках, а я прижимаюсь к нему всем телом и плачу, как ребенок.
— Лирей, — мягко сказал Зверь и снова поцеловал. На этот раз в макушку. — У тебя только две реакции на мою близость. Или ты падаешь в обморок от страха, или плачешь, сетуя на свою долю. Я настолько неприятен тебе?
Закусив губу, я покачала головой.
— Тут другое, — прошептала я, сжимаясь в комок и боясь даже шелохнуться. Потому что близость с ним, жар его тела, голос, низкий, хриплый, вкрадчивый, — он раздается над самым ухом. Все это заставляет голову кружиться, сердце то замирать, то биться с утроенной скоростью, а я… я понятия не имею, как на это реагировать.