– Служба протокола меня предупредила, – сказал Танеев. – Примерно три минуты назад.
Вертолет был здоровенный, с двумя несущими винтами, и ближайшим аналогом, который Ломтев мог вспомнить, был американский «чинук». Вот только ЛОмтев уже знал, что в этом мире никаких США не сложилось, и обе попытки колонии поднять войну за независимость были утоплены в крови английскими аристократами.
Огромная летающая крепость. Даже отсюда, даже своим не до конца восстановившимся зрением Ломтев мог различить пластины брони, несколько пулеметов и ракетных установок, а сколько там было еще такого, чего он не видел?
Вертолет замер на лужайке, его винты еще не прекратил вращаться, как из брюха железно машины посыпались личные императорские гвардейцы, больше похожие на боевых киборгов, чем на людей. Ломтев насчитал две дюжины.
Они выстроились в круг, опоясав вертолет и стали расходиться в стороны, раздвигая тем самым зону безопасности.
– Пойдемте, – сказал Танеев. – Нам нужно встретить его снаружи.
– Конечно, – Ломтев накинул халат. – Ничего, что я вот так?
– Вы – друзья, – напомнил ему Танеев. – Полагаю, это не должно стать проблемой.
– Угу, – сказал Ломтев. На самом деле, проблемой могло стать, что угодно. Они – друзья, но Ломтев ничего об этом не знает. Склонен ли император списывать странности подданных на подступающий к ним маразм?
Они вышли на улицу в сопровождении пятерки «путилинцев», остальные остались на своих постах. Нелепая ситуация, подумал Ломтев.
Конечно же, он уже почитал об императоре в сети, но что такое отрывок из местного путеводителя по дворянским родам по сравнению с встречей с реальной персоной в реальном мире?
– Не проколитесь, – умоляюще шепнул Танеев. – Иначе мы все здесь умрем.
Легче от этого напутствия не стало.
Впрочем, и выбора-то особого не было. Есть встречи, которые никак нельзя отменить. В том числе, и встречу со смертью.
Император был крут, суров и скор на расправу. У него был фамильный дар рода Романовых – он был магическим зеркалом. Никакая направленная на него магия не причиняла ему вреда, а рикошетом прилетала обратно к кастующему.
Зачастую – неоднократно усиленная.
Но, кроме этого, у Петра Шестого был еще и свой уникальный дар – прикосновение Танатоса. Из-за этого дара, прорезавшегося у него еще в шестнадцать лет, у стапятидесятивосьмилетнего императора не было детей, и престолонаследие в случае его смерти превратилось бы в очень запутанную игру.
Наверняка и очень кровавую, потому что каждый из могущественных родов империи имел свой взгляд на эти расклады.