– Так это ты его там оставила, а я в него наступил… понятно.
– Не гневайтесь, милорд…
– Да я уже не злюсь… – махнул он рукой. – Но раз уж ты здесь, принеси мне другую одежду, эта вся изрезана. Но ее не выбрасывай, я в ней заниматься буду.
– Я быстро, милорд.
Женщина ушла, а за ней, виляя обрубком хвоста, поспешил Патрон. Пес уже полностью освоился в замке. За пределы не выходил и завел дружбу с поварихами. Встретив утром Антона, он повертелся рядом и тут же удрал на кухню.
Из конюшни вышел Эрзай. Поглядел на одежду и покачал головой.
– Этот старик зверь, а не человек. Зачем вы, сэр, себя так мучаете?
– А ты зачем меня палкой бил?
– Так это просто учеба, палка не меч.
– Там тоже учеба, – вздохнул Антон. – Кто эта Рада? Что за женщина? – перевел он разговор на другую тему.
– Нормальная женщина, работящая, без детей. Замужем была пару месяцев, потом мужа медведь на охоте задрал. Пять лет уже одна мается. Бабам земля не положена. Подрабатывала у селян. То сена накосит, то урожай поможет собрать. Огород, ягоды да грибы – вот и все ее хозяйство. Шьет хорошо. Ее отец портным был, пришел в село да и остался… Да-а… вон она идет. Сами поспрашивайте.
Эрзай ушел на конюшню. Рада положила на колоду сверток. Без стеснения спросила:
– Чем-то помочь?
– Просто отвернись.
– Зачем? – удивилась та.
– Я голый!
– Я видела. Вот исподнее, берите. – Была она какая-то мягкая в разговоре, что-то такое в ней было располагающее, неуловимо слухом чарующее. Она словно обволакивала его мягким коконом. То ли голос, простой, доверчивый, то ли еще что… но Антон махнул рукой на стыд. Снял простыню и, не стесняясь присутствия женщины, стал одеваться. Рада нагнулась, помогла надеть сапоги и выпрямилась. Мягко улыбнулась материнской улыбкой и тем же проникающим в душу и оставляющим там след голосом певуче произнесла:
– Вас уже все ждут откушать.
Антон сделал шаг и вдруг остановился. Вновь крестик дал о себе знать, но теперь ледяной изморозью. Он медленно повернулся к Раде.
– А почему ты снова не вышла замуж? – спросил он.
– А у нас мужиков мало, а баб много, на всех не хватает.
– А может, потому, что ты колдунья, Рада? – прищурившись, спросил Антон, и наваждение, исходившее от ее голоса, моментально прошло. Перед ним стояла красивая, но обычная молодая женщина с испуганным побледневшим лицом. – Давай договоримся, ты меня больше не околдовываешь, я не обращаю внимания на твой дар. Только скажи мне, что ты можешь?
Служанка несколько мгновений стояла молча. Затем ответила без утайки:
– Шить могу и приворожить.
– Понятно. И почему не приворожила какого-нибудь мужика из селян?