– В пыточную тащите. Озаряющий дал команду, как привезете, тащить его в пыточную.
Антона грубо подняли и вытащили из телеги. Несколько раз приложили головой о дно, понесли. От ударов и приступов боли Антон стонал.
– Вы там полегче, – предупредил кто-то. – Еще убьете, у него голова разбита. Вишь, мешок кровавит.
– Да что ему сделается? Здоровый, как медведь, и тяжелый.
Антона затащили в холодную сырость. Положили на леденящий металл и надели кандалы. Делали все быстро и сноровисто. Мешок оставили на голове. Тело привязали ремнями так, что он не мог пошевелиться.
– Пусть до утра полежит, – приказал кто-то, и он услышал удаляющиеся шаги.
Антон остался один. Он пару раз впадал в забытье и приходил в себя от холода. Хотелось пить. А еще хотелось опорожнить мочевой пузырь. Думать он боялся. Если начинал думать, то приходил к таким выводам, что хоть вешайся. Он не помнил, как оказался в руках Рассветных. Помнил, что зашел к скупщику… вышел… А дальше? А дальше как отрезало, ничего не помнил. Но где-то его подловили… И что стало с Сильтаком?.. Думать и сосредоточиться было неимоверно трудно.
Он промучился до утра. Не выдержал и опорожнил мочевой пузырь. Резко завоняло мочой. На какое-то время он забылся тревожным сном. Очнулся от громкого скрипа отпираемых дверей. Услышал шаркающие шаги и недовольный дребезжащий голос.
– Фу! Как тут воняет. Он что, обоссался?..
Шаги то удалилясь, то приближались, а вошедший ворчал:
– Убирай тут за вами… Ну ничего, голубчик, ты у меня еще и обосрешься. Уж поверь мне.
Снова скрипнула дверь, и в помещение кто-то вошел. Затем раздался властный голос:
– Снимите с него мешок.
– Сей момент, Светоносный, – дребезжащий голос стал подобострастным. С Антона сорвали мешок, и он больно приложился затылком. Не выдержав, застонал. С детства Антон очень боялся боли. К зубному не ходил, а если его вела мать, ревел на всю улицу. Боялся уколов и, как обезьянка перед удавом, всегда замирал при виде медсестры со шприцем в руках.
– Поставьте его, чтобы я мог его видеть, – приказал тот, кого назвали Светоносным.
В помещении царил полумрак. Привыкшие к темноте глаза различили четверых. Трое были в мантиях и один старик – в кожаном фартуке. Старик, полусогнувшись, держал в руке окровавленный мешок. Ложе, на котором лежал Антон, стало подниматься, и вскоре пленник, привязанный к нему, встал вертикально.
На него смотрел полноватый, невысокий человек с залысинами на лбу, с добрым располагающим к нему лицом. Он сложил руки на животе.
– И вы говорите, что у него нет никакого дара и силы? – произнес этот человек.