В его квартире практически ничего не изменилось с ее прошлого визита. Чистота и порядок, полумрак, огни города за панорамным окном и подмигивающая праздничной гирляндой елка.
— Не зажигай свет. — Шепнул ей на внезапно ставшее безумно чувствительным ухо Густав. Скинул обувь, прошёл на кухню, на ходу стягивая пиджак. Анджела облизнула пересохшие губы, глядя как играют мышцы спины, видные даже под рубашкой.
Она знала, на что шла, когда согласилась подняться к нему домой. Она взрослые люди, уговаривала себя Анджела, чувствуя, что паникует. Она состоявшаяся, уверенная в себе женщина, детектив полиции, откуда эта неловкость подростка на первом свидании?
Густав вернулся с двумя бокалами и уже открытой бутылкой шампанского. Приподнял одну бровь, увидев ее все еще в коридоре. Девушка вспыхнула, поспешно сняла намявшие ноги за вечер туфли, и подавив вздох облегчения, устроилась на диване.
Шампанское было разлито по высоким бокалам, чуть не вспенившись через край. Анджела, не раздумывая, по привычке, приобретённой в мужской компании — по пиву после смены — притормозила пену мизинцем. Сработало даже на таком благородном напитке, кто бы мог подумать, хмыкнула она про себя, по той же привычке отправляя сладкий палец в рот и натыкаясь на горящий мужским недвусмысленным интересом взгляд. Густав не глядя поставил бутылку на столик к бокалам и придвинулся ближе. Рост позволил ему буквально нависнуть над ней, но девушку это не пугало. Его давящее присутствие пробуждало давно забытые инстинкты — вместо того, чтобы сопротивляться и убежать, она скользнула ищущей ладонью в распахнутый ворот рубашки. Тёплая кожа согрела руку, щекоча чувствительный от влаги мизинец. Густав молча и целеустремленно припал к ее рту.
И она позволила ему все.
Я точно сошла с ума, успела подумать Анджела перед тем, как поплыть на волнах возбуждения. Крепкие мужские губы смаковали ее рот, как изысканнейший десерт из тех, что предлагали ранее в зале. Легкие покусывания сменились глубокими интенсивными движениями языка, стоило ей приоткрыться. Девушке не хватало воздуха. Тонкое кружево вдруг стало жестким и колючим, мешая полнее ощутить его руки на спине и бёдрах. Вжикнула молния, высвобождая ее из белой пены платья. Густав не глядя мял и тянул тонкую ткань, пытаясь добраться до ее обнаженного тела.
Под платье настолько облегающее даже белье не влезло.
— Знал бы, утащил тебя наверх как только увидел. — пробормотал он, обводя взглядом ее неприкрытые ничем изгибы и судорожно срывая с себя рубашку. Анджела помогала как могла. Вместе, путаясь пальцами, расстегнули пуговицы и ремень брюк. Как-то незаметно девушка оказалась верхом на Густаве, увлечённо целуя все, до чего могла дотянуться — лицо, шею, широкие плечи, покрытые мелкими бисеринками пота. Короткое ощущение полета, судорожно сжатые ноги вокруг мускулистого, покрытого тонкими рыжеватыми волосками торса — и они в спальне.