Постепенно затихла канонада, угасли прожектора. Лишь время от времени то с одной, то с другой стороны в небо взлетали разноцветные сигнальные ракеты. Что еще что за иллюминация?
— Немецкие диверсанты обозначают наш аэродром, — лаконично пояснил летчик в кожаном реглане, устроившийся на ночлег рядом с нашей стоянкой под боком своей «пешки». — Помяните мое слово, — добавил он, скручивая козью ножку, — врежет фриц по этому муравейнику, а нам ни взлететь, ни убежать.
Но налета на аэродром в течение ночи не было.
На рассвете потянуло сыростью, звезды поблекли, а затем и вовсе растворились в светлеющем небе. Низкие редкие облака начали уплотняться и густой пеленой опустились на рощи и вершины холмов. Сразу после завтрака получили боевую задачу: нанести бомбовый удар по скоплению вражеских войск северо-восточнее Смоленска. Значит, этот древний русский город уже окружен вражескими войсками? Да, ничего не скажешь, каждый день — сюрприз.
Для бомбардировки целей в непосредственной близости от своих войск нужно точно знать расположение тех и других, линию фронта. Но таких сведений нам никто дать не смог. Удалось только разыскать на карте несколько характерных ориентиров, ограничивающих район бомбометания до приемлемых пределов. В подобной неразберихе и это уже кое-что.
Получаем последние указания командира полка, опробуем двигатели, проверяем вооружение и сидим «на приколе», ожидая приемлемой для взлета погоды. Положение несколько трагикомическое: мы, группа особого назначения, ночники и, как теперь говорят, всепогодные, вынуждены ждать, когда облачность поднимется на сотню-другую метров. Ничего, однако, не поделаешь наш самолет не приспособлен для слепых полетов группами, в такую погоду можно и дров наломать.
Часам к десяти видимость несколько улучшилась, облака приподнялись, а кое-где сквозь «окна» стали робко пробиваться лучи солнца. Подана команда на вылет. Мое место в боевом порядке эскадрильи — левый ведомый в правом звене. Справа от меня лейтенант Степан Браушкин.
Со Степаном Браушкиным мы вместе поступили в авиационное училище, один и тот же инструктор Бородкин давал нам путевку в небо, на одном самолете выполняли первые самостоятельные полеты. Малоразговорчивый и на первый взгляд даже суховатый, Браушкин отличался особой душевностью во взаимоотношениях с людьми. Быть вместе с таким товарищем — радость. А во главе эскадрильи — сам командир полка со штурманом старшим лейтенантом Осиновым. Мы хорошо знали боевой путь того и другого. Иван Семенович Полбин в боях с японскими захватчиками в Монголии в 1939 году командовал эскадрильей. Это было единственное боевое подразделение, которое не имело потерь. Тогда же, в 1939 году, Иван Семенович был удостоен высшей правительственной награды — ордена Ленина, о нем слагались легенды, и каждый из нас гордился своим командиром, старался во всем подражать ему.