Дверь в землянку открыта настежь, но все равно в ней душно и дымно. За грубым дощатым столом, склонившись над полетной картой, сидит майор Полбин. Такой, как всегда, только лицо немного осунулось и в глазах затаилась тревога. Увидев меня, Иван Семенович встал, пожал руку и сразу спросил, где остальные экипажи эскадрильи?
К ответу на такой вопрос я, естественно, не был готов. Коротко доложил о том, как протекал полет от взлета до посадки.
— Может быть, другие экипажи знают об этом лучше, — закончил я свой явно неубедительный доклад. По лицу командира пробежала тень.
— Дело в том, — сказал он, — что, кроме вас с Ушаковым, никто на базу не вернулся. Да и вас мы, откровенно говоря, уже не ждали — без бензина летают только птицы, а у вас, по расчетам, его уже не было.
Вошел Ушаков. Командир так же внимательно выслушал и его, хотя доклад Виктора был как две капли воды похож на мой. Потом наступила пауза. Полбин сидел в глубокой задумчивости, нервно постукивая пальцами по крышке стола. Он рассеянно взглянул на принесенную ему офицером штаба какую-то бумагу, и вдруг лицо его осветилось знакомой улыбкой:
— Сели! — воскликнул он. — Все остальные экипажи благополучно приземлились на запасных аэродромах. Ну а теперь, — обратился он к нам, идите отдыхать, и поскорее, чтобы завтра в воздухе не задремали. Вижу, что хотите узнать, каким образом я воскрес и снова оказался здесь, но об этом в другой раз. Чтобы не мучились бессонницей, скажу, что из района Пустошки, где меня сбили, добрался сюда с комфортом, на моторной дрезине. А теперь спать!
Так закончился для меня и экипажа наш первый ночной боевой вылет, давший повод для серьезных раздумий и выводов. Вопреки напутствию командира полка, заснул я только под утро и тут же был разбужен дежурным, передавшим приказание прибыть на КП. Здесь экипажу была поставлена задача на разведку районов базирования авиации противника. Полет должен быть выполнен на полный радиус с последующей посадкой на полевом аэродроме Ериш, под Ржевом.
Безоблачное небо над головой не предвещало ничего хорошего: на дальнем пути в глубокий тыл противника одинокий самолет будет весьма соблазнительной целью для каждого встречного немецкого истребителя. Но в данный момент исправным был лишь мой СБ, а поставленную задачу требовалось решить во что бы то ни стало.
Было в этом вылете и что-то радостное для меня: маршрут пересекал хорошо знакомые с детства места. В частности, предстояло сфотографировать Идрицкий аэродром, на котором я мальчишкой увидел первый раз в жизни «настоящий» самолет.