— Не на одну картошку. Поляки дали и муки, и крупы, и соли.
— В обозе меня поставили последним. Последний при отступлении гибнет. На одной ночёвке я у своих артиллеристов украл станковый пулемёт и патроны, а через неделю они мне сгодились. Пошёл за нашим обозом взвод неприятеля. Я вижу: наши уходят, а меня бросают. Неприятеля девять человек гонятся за нами. Одного я осадил из винтовки. Остальные отстали, кроме двух. Эти настырные догоняют меня, уже метрах в двадцати. Наши ушли, меня бросили. Я пустил очередь сверх лошадей. Седоки попадали головами на конские гривы. Я соскочил со своей фурманки, ухватил польских лошадей, солдат ихних сдёрнул с сёдел. Своих лошадей выпряг, польских запряг и поскакал как Илья пророк на своей колеснице.
Начальник нашего обоза, калмык, удирал первым. Я догнал наш обоз. Ездовые секут кнутами лошадей, а лошади падают от усталости и голода. Я посоветовал остановить лошадей, дать им отдохнуть, а сам поехал догонять калмыка. Калмыка не нашёл, зато увидел слева от дороги пруд и по балке, на которой пруд, зелёная трава. Я посоветовал съехать к пруду, пустить лошадей на попас, а на дорогу поставить охрану с винтовками и пулемётом. Слышу шёпот у них между собой: «Глупый, а хитрый! У нас нету пулемётов, а у него есть», «Никакой он не глупый, а простецкий, деревенский парень!» Ну, думаю, сработала моя затея. В мою тавричанку ничего не стали грузить, она стала пулемётной тачанкой.
— Костя, а Павла Петровича Калинина не приходилось видеть?
— Приходилось. За два дня до того, как мы стобой виделись на пристани. Я приходил туда узнавать, что да как, там я и увидел Калинина. Садился он на пароход. Полковник Калинин уехал, а Степура остался. И Иван Красненький остался.
— Костя, если посмотреть на наши события с религиозной точки зрения, — спросил Михаил Иванович.
— То, что у нас произошло, должно было произойти. Почему белое движение потерпело поражение? Почему Деникин, Алексеев, Врангель, Колчак потерпели поражение от Будённого — старшего урядника, Ворошилова — слесаря, Котовского — бандита, проходимца Троцкого? Руководителям Белого движения Господь помрачил умы. Ни Деникин, ни Краснов, ни Колчак не хотели создавать единое командование. Они действовали против красных растопыренными пальцами, а красные действовали под единым командованием, а это значит единым кулаком. А это всё нам за 1917 год, когда мы бросили Родину на растерзание врагу. Батька Махно, анархист, бился с немцами, а мы сидели дома. Деникин наступает, Краснов стоит. Колчак пошёл в наступление, а Деникин и Краснов стоят. Вот тактика бездарей. А можно ли назвать Деникина, Краснова, Колчака бездарями? Нет. Нельзя. А действовали как бездарные личности. Я считаю, Миша, так должно быть. Мы должны быть наказаны. Такое преступление, как отказ защищать Родину, должно быть наказано Высшей Силой, которая управляет миром и нами тоже.