Подбирать одежду для Даши Катя пригласила Марию Фоминичну. Они пошли в дом Тимофея, открыли Полинин сундук и взяли там всё, что было нужно. Пришли дети, их умыли и стали кормить. Кормили детей все, в том числе и Даша. Коле, сыночку Марии Фоминичны, Даша говорила:
— Ешь, Коля, дюжей. Вырастешь с Илью Муромца.
— А кто он такой, этот Илья? — спросил Коля.
— Это был богатырь, он один выходил драться на тысячу и побеждал. Как-нибудь перед сном я расскажу вам об Илье Муромце.
После завтрака Ольга Петровна отвела детей в дом и каждому дала задание:
Младшие и Коля — рисовать, а старшие — шить себе трусики.
— Ольга Петровна, не хотите ли Вы ходить к нам каждый день? — спросила Катя.
— Нет. Мне надо работать, у меня заказы.
— У нас два свободных дома и три свободных швейных машинки, — сказала Катя.
— Я подумаю, — помедлив, ответила Ольга.
— Дочке твоей веселее будет, да и тебе тоже. Да и нам.
— Я подумаю, — повторила Ольга.
— Ольга Петровна, Вы меня не помните? Я пела на вашем выпускном вечере, — спросила Даша.
— Нет, Даша, не помню, — ответила Ольга Петровна.
Даша запела:
Ночь тиха, над рекой тихо светит луна
И блестит серебром голубая волна.
Тихий лес… Там, в тиши
Изумрудных ветвей,
Звонких песен своих
Не поёт соловей.
Под луной расцвели голубые цветы.
Они в сердце моём пробудили мечты.
К тебе грёзой лечу, твоё имя шепчу:
Милый друг, нежный друг,
По тебе я грущу.
Ночь светла, над рекой тихо светит луна
И блестит серебром голубая волна.
Тихо светит луна на чужой стороне.
Милый друг, нежный друг,
Помни ты обо мне.
Последний куплет Даша пела громко, во весь голос. В голосе её были слышны скорбь и плач.
— Даша, почему ты так печально поёшь? — спросила Ольга Петровна.
За Дашу ответила Катя:
— Даша плачет по жениху своему. Это друг твоему Косте, Евгений Кочетов, — сказала Катя.
— Такой высокий, чернявый, кудрявый?
— Да, — подтвердила Даша, всхлипывая.
— Перестань, Даша, оставь запас слёз на другой раз. У нас с тобой одна судьба. Нам ещё не раз придётся поплакать, и вместе, и порознь. Какая звериная сущность у людей, которые затеяли эту братоубийственную бойню. Сколько смертей! Сколько крови! Сколько горя и слёз принесли они народу. Нет больше той России, что неслась «вдохновенная Богом» впереди всех государств. Крестьяне и казаки России кормили не только себя, но и всю Европу, а теперь сами умираем с голода. Если бы не Екатерина Ивановна, то где мы были бы с Соней? В «Могилёвской губернии»[5] — с негодованием говорила Ольга Петровна.
Екатерина Ивановна залюбовалась Ольгой. Она ни разу не видела её такой, не слышала от неё таких слов. Она спросила: