— Оля, что же нам делать?
— Молиться усердно Богу о вразумлении злодеев наших, чтобы они прекратили свои злодеяния.
Прежней России, больше не будет. И повинны в этом мы сами, то есть народ России. Те казаки, которые сейчас убивают друг друга, осенью тысяча девятьсот семнадцатого года совершили величайший грех: отдали Родину-мать на растерзание врагу. Изменили своей Родине, России и Батюшке Тихому Дону. Просто сказать, не захотели умирать за Святую Русь. Ах, вон как? Вы не хотите умирать за Родину? Так умирайте просто так, ни за что. Убивайте друг друга, отец сына, сын отца. Вот это и есть гражданская война. Но Господь не попустит творцам гражданской войны, он их обязательно накажет. И накажет примерно.
— Даша, в доме, в кухне, в посудном шкафу, на второй полке лежит связка ключей, принеси её сюда.
Когда Даша пришла с ключами, Катя повела Ольгу в амбар и в подвал. Набрали ведро муки, полведра пшена, кусок свиного сала фунта на два.
— Екатерина Ивановна, зачем так много, я не донесу, — сказала Ольга.
— Я помогу. Можно, Екатерина Ивановна? — сказала Даша.
— Можно, добрая твоя душа, — разрешила Катя.
Даша ухватила вёдра — и к воротам. Катя остановила её:
— Даша, давай привыкать с первых дней. Пойди переоденься.
Переодевшись, Даша вышла из дома совсем другой. Голова её была повязана белым, хорошо подсинённым платочком. Одета она была в тёмно-зелёную шерстяную кофту с рукавами чуть ниже локтя и откладным воротником и юбку такого же цвета ниже колен. На ногах были чёрные туфли на невысоком каблуке.
— Да ты красавица, — оглядев Дашу, сказала Катя.
— Убери пенёк, и пенёк красивым покажется, — улыбаясь, ответила Даша.
— Ну, идите с Богом.
Пришли к Ольге. Пока Ольга пересыпала муку и пшено, Даша рассматривала фотографии, висевшие на стенах, На одной из них были сняты Костя, Матвей и Женя в парадной форме.
— Оля, отдай мне эту карточку, — попросила Даша.
— Нет. Эту не дам. Дам лучше.
Ольга Петровна открыла сундук, достала альбом, полистала и дала Даше фотокарточку, где Костя — в центре, Матвей — справа, а Евгений — слева сидели за столом в парадной форме.
По дороге обратно, к Долговым, Ольга заговорила.
— Даша, у нас с тобой одна судьба. Слово судьба происходит от двух слов: «суд» и «Бог». Не будем роптать, будем стойко переносить то, что присудил нам с тобой Бог. Он увидит наше терпение и вознаградит нас. Он уже вознаградил нас. У кого, кроме меня, в станице есть мука, пшено и сало? Почти ни у кого. Станица голодает. Доедают овощи, а с Рождества Христова — смерть. А я знаю, что ни я, ни Соня с голода не умрём, этого не допустит Екатерина Ивановна. Попала и ты, Даша, сюда по суду Божьему. Держись за место руками и зубами.