— Что сказало письмо? — спросил Михаил.
— Зовут в Урюпинскую досдать экзамены за гимназию и получить работу.
— А не забыла материал?
— Нет, Михаил Иванович, не забыла. Мне осталось сдать один предмет — русский язык. В языке больше надо запоминать, а на память я никогда не обижалась. Сдам обязательно. Но сто двадцать вёрст идти… Пойду за пять дней до экзамена, если отпустите.
— Даша, а что лошади у нас попередохли?
— Да вроде как нет, — ответила Даша.
— Если все наши казаки околеют, то повезу тебя сам на тугих вожжах, и всю дорогу будем петь песни: «Эх вы, кони, наши кони, эх ты зимушка-зима». Повезу в Урюпинскую Дашу, помощницу Екатерины Ивановны, а привезу Дарью Ивановну Плотникову — учительницу сельской школы станицы Прихопёрской. И через малое время из ворот Долгова Михаила Ивановича выйдет красивая, прилично одетая, с портфелью в руке женщина и направится к школе. Встречные люди все: и мужчины, и женщины будут останавливаться и говорить: «Здрасте, Дарь Ванна», и будут провожать её взглядом, и будут любоваться её красотой и её красивой походкой. Даша замотала головой и засмеялась:
— Спасибо, Михаил Иванович, на добром слове. Вашими устами да мёд бы пить.
— Когда быть в Урюпинской? — спросил Михаил.
— Восемнадцатого января в девять часов утра.
— Готовься. Шестнадцатого поедем. Подбери себе тулуп в амбарах, выбей, вычисти, продуктов сготовь на неделю. Лишнего сала возьми, сахара. Там теперь не очень сладко. Я скажу Екатерине Ивановне и Марии Фоминичне, чтобы помогли.
В ночь под Рождество Христово к всенощной пошли: Михаил, Павел, Иван Ананьевич, которого Павел ещё накануне привёз к Долговым со всей семьёй. Остальные, все без исключения, пришли в церковь утром. Детей привели Даша и Ольга. Отстояли обедню, исповедовались, причастились Святых Тайн.
Даша была одета во всё праздничное. Ольга Петровна свою красоту скрывала чёрным кружевным платком.
Разговлялись в доме Василия и Натальи. В доме перегородка разбиралась и получалась одна большая комната. За столом было много народа: своя семья, помощники и помощницы с супругами, и другие. Фёдор Иванович холостой. Иван Красненький без жены. Его супруга в церковь ходила, закрывая лицо платком. В компаниях не бывала, стыдясь своего, изуродованного оспой лица. Степура был с женой. Илья Иванович принёс скрипку, Филипп Васильевич — гармонь. Когда все уселись, Михаил встал:
— Братья и сёстры, мы недавно совершили великий грех братоубийственной войны. Давайте помолимся: «Господи, прости нам этот грех великий и вразуми нас, наших детей, наших внуков и правнуков, и дальнейших потомков, чтобы ни мы, ни они никогда, вовеки веков, не допустили такого греха. Аминь». Я приветствую и поздравляю вас с праздником Рождества Христова и желаю всем крепкого здоровья и удачи, чтобы дождаться следующего Рождества. Прошу за это выпить.