— Ты пошукай здесь, а я там, — показал он на возвышающиеся у леса холмики землянок. — Вдруг есть свободные.
Мочихин обошел здание вокруг, нашел дверь. Помещение, в котором он очутился, напоминало что-то вроде подсобки. В углу валялись тормозные колодки, промасленная обтирочная ветошь и большая куча желтого песка. Как бывший железнодорожник, Мочихин определил, что раньше здесь была или пескосушилка или пункт технического осмотра вагонов. Старшина огляделся, оценил достоинства и недостатки помещения и пришел к выводу, что полроты здесь вполне можно разместить, если поставить пару буржуек. Затем он пошел к складам — посмотреть, что там. Но метров за сто до них его остановил часовой.
— Сюда нельзя, — держа наизготовку трехлинейку, заявил он. Часовой понял, что матрос с эшелона и подыскивает жилье. — Ты, друг, иди вон к тем баракам, — показал он в сторону леса. — Туда ваши уже пошли.
Мочихин ухмыльнулся: конечно, пошли, не один же он такой ушлый! Костенко, наверное, тоже уже там побывал. «Черт возьми, завезли неизвестно куда, и мерзни здесь как суслик!»— подумал со злостью он, а вслух сказал:
— У вас всех так встречают? Ни оркестра, ни угла…
— Всех, матрос, всех, — невозмутимо ответил часовой. — Вашего брата везут сюда и везут. Второй эшелон уже прибывает — и все матросы. Может, с географией напутали? Моря-то тут нет, одни болота. А что касается музыки, то финны тебе ее могут устроить!
— Неужели передовая так близко? — удивился старшина.
— Передовая-то далеко, а они нет-нет да наведываются.
— Так всыпать им надо покрепче, а то ведь никакого житья не будет!
— Вот тебя, матрос, и привезли для этого. Посмотрим, как ты им всыпешь. В штаны не наложишь?
— Иди ты, знаешь куда! — старшина хотел выругаться, но смолчал, развернулся и пошел к спрятавшимся в лесу двум баракам, которые он только сейчас разглядел.
У бараков, длинных и приземистых, скопилось много красноармейцев с эшелона. Все суетились, словно устраивались надолго, навсегда. Взводные их подгоняли. На одном из бараков уже появилась табличка «Рота ПТР», у другого бойцы из комендантского взвода забивали досками разбитые окна, как в коровник, таскали охапками солому, прихваченную из теплушек эшелона. Мочихин не нашел ни Костенко, ни кого-нибудь другого из своей разведроты.
Старшина пошел назад, к эшелону. Отойдя немного, оглянулся: отсюда бараки были похожи на огромный муравейник. К каким только условиям не приноравливается человек! По всем меркам в эти бараки поместится от силы человек двести — триста, а тут — чуть ли не полбригады! Но самое удивительное в том, что никто из них не думает: появись самолет противника — потерь не счесть!