В большинстве воинских частей гарнизона большевистская организация имела своих надежных людей. Она знала о расположении военных складов, о количестве оружия в них и о состоянии охраны. Поэтому в начале вооруженного восстания предполагалось прежде всего захватить склады оружия и раздать его рабочим города. Затем намечалось арестовать офицеров и разоружить белогвардейские части.
Условия для восстания были благоприятными. Остатки деникинской армии на Северном Кавказе доживали последние дни. В крымских белогвардейских частях и тыловых учреждениях царили разложение и панические настроения. Ярким примером этого является случай, о котором сообщает И. З. Каменский.
Однажды в лучшем ресторане города «Астория», переполненном офицерами и беглой буржуазией, кто-то по неосторожности, случайно выстрелил из револьвера. Поднялась невообразимая паника. С криками «Большевики!», «Восстание!» насмерть перепуганные офицеры, забыв о своем «рыцарском» долге, сбивая с ног женщин и штатских, бросились к дверям и к окнам в поисках спасения…
Назукин ставил перед большевиками города большую и смелую задачу: после захвата города и узловой станции Владиславовка выйти со своими боевыми отрядами по Арбатской стрелке, доходящей по Гнилому морю (Сивашу) почти до Геническа, навстречу наступающим частям Красной Армии и открыть им дорогу в Крым в обход сильных укреплений белых на Перекопе и Чонгаре. Трудно сказать, был ли ему известен исторический пример, когда в 1737 году русские войска под командованием генерала Ласси именно таким путем ворвались в Крым.
Военно-революционный комитет провел всестороннюю подготовку к восстанию, наметил день выступления. Но проникший в ряды подпольщиков провокатор предал белогвардейской контрразведке руководителей большевистской организации. Глубокой ночью в конце января Назукин был арестован.
Начались допросы, сопровождаемые избиениями и пытками.
— Ваша фамилия, имя отчество?
— Вы знаете — Андреев Алексей Алексеевич.
— А как настоящая?
— Это и есть настоящая.
— Врешь, собака! — Удар кулаком в лицо.
— Это твоя подпольная кличка «дядя Ваня»?
— Что вы? Если я дядя, то дядя Алеша…
— Ты еще улыбаешься? — Снова удар, второй, третий…
— Рассказывай все о подпольной большевистской организации, а то будет плохо.
— Ничего и никого я не знаю…
Избивали кулаками, плетями, шомполами. Назукин молчал. Загоняли ржавые булавки под ногти, подвешивали вниз головой, прижигали тело горящими папиросами, кололи штыками. Но ничто не могло сломить воли героя-большевика. Он даже не сказал врагам своего настоящего имени.