Участник большевистского подполья, рабочий феодосийской типографии И. Коганицкий рассказывает: «Контрразведка пыталась шомполами заставить его говорить о связях подпольной организации. Как передают, вся спина его была превращена в сплошную кровавую рану, но ни звука, ни стона белые звери не выбили из железного сердца «дяди Вани». И лишь для того, чтобы скорей наступил конец, он им сказал, что он «матрос Иван» и что больше никого и ничего не знает… Новые и новые пытки дали те же результаты»[36].
И. З. Каменский, сидевший в тюрьме вместе с Назукиным, свидетельствует «о необыкновенной бодрости, бившей неиссякаемым фонтаном в этом изумительном человеке и поднимавшей дух его товарищей по заключению»[37].
Тяжелые дни переживала подпольная большевистская организация. Многие ее участники разыскивались контрразведкой и вынуждены были выбраться в деревни или в горы к партизанам. Оставшиеся в городе подпольщики принимали все меры к тому, чтобы освободить Назукина и других арестованных товарищей. И. З. Каменский передал на волю план тюрьмы. Удалось подкупить помощника начальника тюрьмы Филатова. Боевой отряд готовился к ночному налету на тюрьму. Но события опередили подпольщиков.
Белогвардейское командование спешило расправиться с арестованными. Вместе с другими восемью арестованными Назукин предстал перед военно-полевым судом. В зал суда его привели из тюремной больницы. Весь в синяках и кровоподтеках, страшно усталый, изможденный, но, как всегда спокойный, с гордо поднятой головой, с обжигающим взглядом горячих серых глаз. Он не только стойко держался сам, но и подбадривал товарищей.
Судебный процесс шел при закрытых дверях и продолжался лишь один день. Председательствовал полковник Волосевич, с обрюзгшим лицом пьяницы, похожий на бульдога (по характеристике И. З. Каменского). Он вел допрос не как председатель суда, а как следователь контрразведки, запугивая и угрожая, брызгая от злобы слюной.
Подсудимые обвинялись в том, что «состояли в большевистской организации, поставившей себе целью ниспровержение существующего строя», что они, «по предварительному между собой согласию, подготовляли вооруженное восстание в гор. Феодосии, каковое преступление не было закончено по обстоятельствам, не зависящим от их воли»[38].
Все подсудимые, за исключением предателя Горбаня, виновными себя не признали. На суде стало совершенно очевидно, что контрразведке многое не известно или не ясно. Улик явно не хватало. Тем не менее приговор был вынесен, конечно, с учетом «чистосердечного сознания» Горбаня (впоследствии предатель был убит заключенными симферопольской тюрьмы). Трех обвиняемых, в том числе Назукина, суд приговорил к смертной казни, большинство остальных — к 8—14 годам каторжных работ.