К вечеру командир корпуса со своим адъютантом вернулся в Визну. Как ни велико было желание побывать в Осовце, в дивизии полковника К. П. Дюкова, чтобы посмотреть обстановку на месте, а выехать в этот день он туда не смог. Слишком много затратил времени на 8-ю стрелковую дивизию и чувствовал, что ему надо быть на своем командном пункте. Рубцов твердо решил выехать в Осовец ранним утром завтрашнего дня.
Визну генерал застал в сплошном огне. В наступающих сумерках казалось, что горят не какие-то отдельные строения, а пылает громадный, раскинувшийся на большой площади костер.
Рубцов понял, что командный пункт без него перенесен уже во второй эшелон штаба, в сосновую рощу за рекой, где находились радиостанции, транспорт снабжения и другие машины. И он приехал туда по обгоревшему, но вовремя потушенному, еще дымившемуся мосту. Через четверть часа был на месте.
Полковника А. М. Соколова он разыскал в штабном автобусе. Начальник штаба просматривал отпечатанную на машинке оперативную сводку первого дня войны.
Устало опустившись на сиденье, закурив, генерал при тусклом свете автобусного потолочного светильника внимательно прочитал сводку, мысленно сверяя верность изложения в оперсводке обстановки по дивизии Фомина с фактической, отмечая, что сведения излагаются с большим опозданием…
Не ожидая вопросов, начальник штаба первым заговорил о 2-й стрелковой дивизии:
— С Осовцом, товарищ генерал, связи нет, сведения приблизительны. Сужу по отрывочным данным. Известно, что Граево несколько раз переходило из рук в руки, сейчас бой идет за село Руда, что в одиннадцати километрах от Осовца. Крепость бомбит авиация. Батальоны, находившиеся на строительстве оборонительных сооружений на границе, заняли укрепления, несмотря на систематический обстрел артиллерией, стойко дерутся в полуокружении…
— Как связь со штабом армии? — нетерпеливо спросил Рубцов.
— Связь, Федор Дмитриевич, установить не смогли. Оперсводку собираюсь отправить с делегатом связи.
— Скажите, Александр Миронович, а полковник Пушкин вернулся из Белостока? — Голос генерала слегка дрогнул.
— Иван Иванович был у меня, ваша семья и семьи комсостава штаба корпуса отправлены. Побывал он и в штабе армии…
— Так. И каков же ответ командующего на мои просьбы о средствах прикрытия переправ?
— Начальник штаба генерал Ляпин заявил, что просьбы будут учтены, не сказав ничего конкретного.
— Александр Миронович, дайте, пожалуйста, бумагу.
Рубцов достал из нагрудного кармана кителя отточенный с обеих сторон комбинированный красно-синий карандаш, положив на колени поданную Соколовым папку, а на нее лист бумаги, размашисто написал: