«Тов. командующий.
Противник нахально бомбит переправы. У меня же нет средств ПВО. Имею сведения, что мой зенитартдивизион Вы оставили в Белостоке. Вторично прошу завтра с рассветом дать два звена истребителей для действий над районом переправ Визна и Стренькова Гура.
262-й КАП из-за неукомплектованности тракторами и автомашинами оставил в Красном Бору 12 орудий. Прошу оказать помощь.
Целый день бьемся, чтобы связаться с Вами, но безуспешно.
К-р 1 СК Рубцов»[12]
— Отправьте в пакете с оперсводкой, Александр Миронович!
Под утро 22 июня Евгения Григорьевна, ее мать Надежда Зиновьевна, дочь Лена и приехавший погостить брат Николай Григорьевич проснулись от грохота бомбовых разрывов. В окнах квартиры звенели стекла, дребезжала, покачиваясь, люстра на потолке, огромное зарево охватило полнеба, в котором ревели самолеты.
— Война, война… Где же Федя? — твердила Евгения Григорьевна. Она растерялась и не знала, за что ей взяться, металась из угла в угол по квартире, пока плач дочери и голос брата не привели ее в чувство. Тут зазвонил пронзительно телефон. Она взяла трубку.
— Евгения Григорьевна! Дети, дети в больнице, — на ломаном русском языке, срывающимся от волнения голосом говорила Ванда Сазинская, старшая медицинская сестра больницы.
— Сейчас буду! Коля! Оставайся дома, Федя все равно должен что-то сделать, — одеваясь, говорила на ходу Евгения Григорьевна. — Лена, не плачь! Собирайтесь! Я скоро вернусь!
Как бешено колотится сердце, ноги едва слушаются, а тут гул десятка моторов. Над головой медленно и зловеще пролетают немецкие бомбардировщики. Взрывы, взрывы…
Вот двухэтажное кирпичное здание больницы. Дежурный врач, растерянная молодая женщина, жена командира Красной Армии, и Ванда в коридоре. Вокруг них столпились дети. Испуганные личики, глаза, полные слез…
— Смотрите, смотрите, вокзал, аэродром горят, это война, война, пани доктор! — восклицала Ванда Сазинская, показывая на вспыхнувшие вдали пожары.
— Одевайте детей! Быстрее одевайте детей! — Голос Евгении Григорьевны окреп, растерянность и страх отступили. — Сейчас за ними должны прийти родители. Кто останется, отправим на восток, куда, уточню!
Действительно, через несколько минут стали прибегать запыхавшиеся родители. Они берут детей и, не задерживаясь, покидают больницу. Когда не осталось ни одного ребенка, Евгения Григорьевна с облегчением вздохнула и помчалась домой.
На квартиру приехал бригадный интендант Иван Иванович Пушкин. Этот человек был хорошо знаком Евгении Григорьевне. Его, интересного собеседника, азартного шахматиста, с большим удовольствием принимали в гостеприимной семье Рубцовых.